— Спокойной ночи, Ангелина, — говорит он и отсаживается подальше.

— Спокойной, Адам.

Я быстро спускаю ноги с дивана и семеню к выходу, не медля, открываю дверь и быстро добираюсь до своей комнаты. Только там, прислонившись к стене, пытаюсь унять сердцебиение и дыхание, потому что складывается ощущение, что я пробежала стометровку, так мне сложно и сладко одновременно.

Минут через пять слышу шаги за дверью. Адам, видимо, покинул библиотеку, решив переместиться в спальню. В какой-то момент думаю, что вот сейчас он зайдет к нам в комнату, но шаги стихают.

Отмерев, подхожу в кровати и забираюсь под одеяло. От того, что я долго стояла на прохладном полу, по телу проходит озноб. Ноги ледяные, а сама я начинаю трястись от холода. Укрываюсь одеялом сильнее и пытаюсь уснуть, но сон никак не идет. Я согреваюсь быстро и начинаю думать о том, что произошло. Перед глазами все еще силуэт Адама, в носу его настойчивый запах, а вот рту — вкус.

Еще месяца два назад я бы ни за что не подумала о том, что у меня будет кто-то кроме мужа, а сейчас он стал человеком, который с легкостью предал меня.

Остаток ночи мне приходится провести в беспокойном ворочании, я встаю, чтобы покормить Родиона и забываюсь беспокойным сном только утром. Ожидаемо, просыпаюсь уставшей, с темными кругами под глазами и желанием убивать. Адама за то, что разворошил душу, а себя за то, что чувствовала вчера.

— У тебя очень хорошо спать, — звонко сообщает Маша. — Больше не хочу в свою комнату. Здесь не было драконов!

— Машунь, мне тоже понравилось, но ты должна спать в своей комнате. Думаю, если мы попросим папу, он переоборудует любую из свободных комнат под твою детскую. Расположим тебя поближе к нам. Что скажешь?

— Это будет здорово! — Маша хлопает в ладоши.

Не уверена, что Адам обрадуется такой перспективе, но это как-то странно, что мы с Родионом живем в этом крыле, а Маша в другом. Конечно, ей будут сниться кошмары. Да и папа далеко, чтобы к нему добраться. Решаю, что поговорю об этом с Адамом за завтраком, но он не выходит, а когда я спрашиваю у прислуги, они сообщают, что хозяин уехал ночью.

Отчего-то это заявление меня обескураживает. Я слышала, как он заходил в свою комнату, но как выходил — нет. Или же не прислушивалась? Мгновенно меняется настроение, стоит мне представить, что сразу после нашего поцелуя он уехал. Он ведь был возбужден? Неужели, поехал к другой женщине, поняв, что со мной у него пока ничего не будет?

— Мам, ты почему не ешь? — спрашивает Машка.

— Да что-то меня немного тошнит, — вру.

— Ты белеменна?

— Маша! — возмущаюсь. — С чего ты взяла, что я беременна?

— Мне лассказывала учительница, что пелвые симптомы белеменности — утленняя тошнота и отказ от еды. Ты не ешь и тебе плохо.

— Я просто… всё в порядке, Машуль, я не беременна!

— Точно? — уточняет девочка и смотрит изучающе. — Ну ладно, — тут же меняется в лице. — Я не плотив сестлички, но у нас ведь есть еще и Лоди. Не увелена, что у вас с папой хватит любви на тлоих.

Я смеюсь, вновь удивляясь Машиной непосредственности и детской искренности. Она отвлекает меня от размышлений об Адаме, так что я даже завтракаю. Запихиваю в себя сырники с сыром и запиваю их чаем. В планах у нас прогулка и поездка по магазинам. Я сцеживаю молоко, ставлю его в холодильник, кормлю Родиона и, одев Машу, беру ее под руку. С утра я случайно узнала, что могу покидать дом, могу ездить в магазин и не только.

Узнала случайно, когда ко мне подошел некий Богдан и спросил, нет ли у меня распоряжений на сегодня. Не собираемся ли мы никуда ехать. Я сказала, что собираемся. В торговый центра, правда, я выбираю тот, который расположен подальше, чтобы хотя бы там спокойно провести время и не встретиться с бывшим мужем или подругой.

Маша воспринимает возможность поехать в торговый центр положительно, хлопает в ладоши и кричит “Ура”. Через полчаса мы, одетые и готовые, выходим на улицу. Я взяла кредитку, которую Адам передал мне вместе с телефоном. Сегодня я узнала, что его номер вбит в телефонную книжку, но звонить не стала. Мало ли, вдруг отвлеку его от важного дела.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

От одной мысли об этом закатываю глаза и цокаю языком, приказывая себе даже не думать в этом направлении. Сегодня мы развлечемся. Маша просила купить кинетический песок, потому что ее закончился, а я решила, что мне просто необходимо купить несколько дополнительных комплектов белья и пижаму, которая была бы максимально закрытой.

Стоит нам выйти на улицу, как на территорию въезжает внедорожник. Я внутренне сжимаюсь, потому что мысленно уже поехала в центр и примерила то, что хотела, а появление Адама может сорвать планы. Тем не менее, я беру Машу за руку и уверенно веду к машине, которую уже подогнал Богдан.

— Ангелина! — Адам, как я и предполагала, останавливает меня, не успеваю я залезть в салон. Разочарованно вздыхаю и поворачиваюсь к мужчине. Улыбаюсь и произношу:

— Доброе утро, Адам Всеволодович. И до свидания, мы уже уезжаем.

В этот момент я забываю, что рядом стоит Маша и все слышит. Наверняка, потом она спросит, почему я назвала папу по имени и отчеству.

— Доброе утро, Ангелина, — он, по обычаю, касается моего виска губами и чуть приобнимает, а после здоровается с дочкой, целуя ее в щечку. — Куда-то едете?

— В торговый центр, — произношу я, молясь, чтобы он не сказал, что это запрещено.

— Вы могли бы сказать, что вам нужно и все бы купили.

— Папа! — Маша возмущенно топает ножкой. — Мы девочки, и у нас должны быть свои дела и секлеты.

— А, ну если секлеты, — смеется Адам. — Тогда ладно.

Маша уверенно открывает дверь и забирается на заднее сидение, пристегиваясь в автокресле. Она взрослая девочка и уже умеет все делать самостоятельно, не нуждаясь в помощи взрослых. Я хочу обойти Адама, но он вдруг закрывает дверцу авто и толкает меня к нему, спрашивая:

— Расскажешь, в чем дело?

— Ты о чем?

— Хотел узнать, в чем дело? Что-то изменилось за ночь?

— Ничего не изменилось, — пожимаю плечами и прошу: — Отпусти. Нам нужно ехать.