– Знаю.

Никогда ему не забыть, как парился он в маломерной камере, где арестанты банально умирали от тесноты и нехватки воздуха. И он мог сгинуть, потому что стрелял в ментов... Тюрьмы он уже не боялся. Но за убийство мента попадать туда не хотел. Рубоповцы сделают все, чтобы там его превратили в грязь под ногами. Бросят в камеру к отмороженным амбалам, и превратится его задница в шотландскую волынку. И будут потом играть на ней все кому не лень.

– Тогда не трогай его.

– А если я все шесть лет жил тем, чтобы отомстить?

– Тогда сделай так, чтобы его уволили из органов.

– Как? – Семен заинтригованно посмотрел на Катю.

– Не знаю... Например, страви его с Чигиным... Пусть он ему еще раз морду набьет. И пусть Чигин снова на него заявит. Менты его запугали, а ты сделай, чтобы он устоял. Сам его запугай.

– Что-нибудь придумаю, – кивнул он.

– Если хочешь, будем думать вместе... У него с деньгами проблемы. Мы бы могли предложить свои.

Семен не стал разубеждать Катю в том, что их общие деньги принадлежат только ему одному. Вернее, будут принадлежать, когда она выпадет из игры.

– Зачем?

– Войдем в долю. А потом избавимся от Чигина, и салон будет нашим.

Семен восхищенно смотрел на нее. Она озвучила идею, зародыш которой крутился у него в голове. Или ему так только казалось, что крутился...

– Вопрос в том, как мы войдем в долю? – задумалась она.

– А это предоставь мне, – махнул рукой Семен.

Он не слышал про Тенгиза, но то, что этот вор появился в городе вместе с Налимом, говорило о многом. Наверняка старый законник имеет на него немалое влияние. А Семен вправе обратиться к нему за содействием.

– И что ты сделаешь?

– Чугунок про Налима говорил. Мы с этим законником в одной камере парились. Через него выйду на Чигина и сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться...

– И сам попадешь в зависимость от вора.

– Может быть, – задумался Семен.

Вор поможет, но в ответ попросит о какой-нибудь ответной услуге. И что, если она окажется неподъемной?

– Что предлагаешь ты?

– Не уверена, что мой план выгорит. Ну а вдруг?.. Ты же знаешь, я умею кружить мужчинам головы, – зачарованная собственным «я», туманно улыбнулась Катя.

– Хочешь вскружить Чигину?

– Попытка не пытка...

– Что не пытка? Лечь под него? И тебя это не напрягает? – презрительно скривился он.

– А кто тебе сказал, что я под него лягу?.. Я всего лишь прикинусь богатой наследницей, которой некуда девать деньги. Заморочу ему голову, и он возьмет меня в долю... Но для этого ты должен на мне жениться...

– Не понял.

– Ну, ты же не хочешь, чтобы наша общая доля была оформлена только на меня?

– Да мне, в общем-то, все равно... – слукавил Семен.

Он вовсе не хотел, чтобы Катя завладела деньгами на законных основаниях, оставив за бортом его самого. И боялся этого.

– А мне, представь, не все равно... – с самым серьезным видом сказала она. – К тому же я затеряюсь под твоей фамилией. Мы же не можем исключать, что меня ищут кировские...

Это был еще один повод, чтобы избавиться от нее. Но Семен упорно тянул с этим. А сейчас и вовсе согласился жениться на ней.

Катя тихонько подошла сзади, подушечками пальцев нежно нажала на затекшие шейные мышцы. Семен повел головой как приласканный кот. Ему было приятно, но глаза он не закрывал. Он поймал ее отражение в стекле, затемненном листвой растущей под окном черемухи. Вдруг ножом на него замахнется или растянет веревку, чтобы удавкой набросить ее на шею. Он уже обменял свою справку на паспорт, и они зарегистрировали свои отношения. На днях она получит ксиву с его фамилий. Но при этом она не знает, где находятся деньги. И это было гарантией его безопасности. Но все равно он должен был быть осторожным с ней.

– А разве ты не бездельник? – шутливым тоном спросила она. – Работать не хочешь, любишь валяться на диване и пялиться в ящик.

– Больше я люблю валяться на диване с тобой. И я не бездельник...

– Когда со мной, то да, не бездельник, – тихонько засмеялась она. – Ну а вообще? Ты не хочешь работать, ты хочешь только владеть... И ты будешь владеть «Вернисажем»...

– Он согласился взять тебя в долю?

– Согласился? Хм! Да он уговаривал меня!

– Где он тебя уговаривал?

– За столиком в ресторане.

– Я знаю, что ты ужинала с ним в ресторане. Но в ресторанах есть кабинеты.

– Поверь, ничего не было.

– А оправдываться не надо... Но, если узнаю, что было, я тебя убью...

– Я сама себя убью... – прошептала она, опутав его шею мягким шарфом из рук. – Если бы ты знал, как я тебя люблю!..

– Я тоже... Иди ко мне.

Он тоже любил себя. Но и Катя была ему дорога. Свидетельством чему была печать в паспорте и доверие, которое он ей оказал.

Пока все шло по плану. Чигин оказался еще тем кобелем, и Кате стоило лишь улыбнуться ему, чтобы он сам прилип к ней как жвачка к волосам. Она должна была заморочить ему голову легендой о том, что у нее недавно умер богатый дедушка, а она сейчас находится в поисках мужчины. Дескать, нынешний муж ее не устраивает. Пьяница, тунеядец и лежебока. Уловка сработала, и Чигин ей предложил себя – в качестве любовника и компаньона.

* * *

Мама рыдала, обняв его трясущимися руками. Отец в это время шевелил губами, забывшись пьяным сном. Все как обычно: на столе бутылка, под кроватью – пустой стакан. Нажрался, и спать.

– Ну, будет, будет, – Семен похлопал мать по плечу, отстранился.

– А чего сразу не пришел?

Сначала она хлюпнула носом, а потом смачно высморкалась в фартук.

– Какой сразу, мать? – он удивленно посмотрел на нее. – Как освободился, так и приехал.

– А Василий говорил, что видел тебя недавно. Приходил, спрашивал, где тебя найти...

– Когда он приходил? – нахмурился Семен.

Оправдываться перед матерью он не собирался. Тем более что был перед ней виноват. Действительно, слишком долго тянул с визитом. Да и то ненадолго заглянул.

– Да вчера. Сказал, что ты ему очень нужен... А я смотрю на него, как на дурака... Ну, чего ты стоишь? Садись. Я сейчас что-нибудь приготовлю...

– А есть что готовить? – пренебрежительно глянув на пьяного отца, спросил он.

– Картошечки отварю. Осталось немного...

– Картошечки, – передразнил он. – Тут я немного заработал, на лесоповале...