Юрген заметил мэру, что тот, как отец не можетсудить объективно, а сгоряча судить вообще ни к чему. Главное сейчас доставитьвсех, и преступников, и жертв в город и позаботиться об их надёжной охране. Азавтра можно будет принять правильное решение.

 — Кому всё-таки выпал жребий? — спросила Ютау Полика. — Я так и не видела, кого в первую очередь мы спасали?

 — Джастина, — усмехнулся Полик. — К счастью,он сам этого не знает!

 — Что же ты раньше мне не сказал! — притворнорассердилась Юта. — Я бы сто раз подумала, стоит ли рисковать ради этого рыж… рыцаря!

 — Я не ослышалась, ты наконец стала думать онапрасном риске, Юта? — спросила тётя Георгина, проходя мимо племянницы. —Какой прогресс!!

Следующий день в Гаммельне указом новогогерцога был объявлен ежегодным праздником Возвращения Детей.

Отец Себастьян с утра отслужил в собореторжественную мессу, где присутствовали почти все жители города. Фрау Эльзаопомниться не могла от той чести, которой она удостоилась, не ведая того:больше недели её пансион принимал у себя первых лиц Брауншвейгского герцогства,а матушка Эльза даже не догадывалась об этом.

Юта горячо поблагодарила семью Ульрихзенов загостеприимство, а Вилли и герра Готфрима ещё и за неоценимую весьмасвоевременную помощь в разоблачении тайного ордена.

 — Не стоит благодарности, фрейлейн, — ответилГотфрим Ульрихзен. — Это мы должны благословлять вас, что не останемся в векахгородом, постоянно теряющим своих детей. Ужасно обидно было бы, если прошедшиешесть веков нас ничему так и не научили!

Герр Готфрим кроме благодарности жителейгорода получил ещё и особое признание своих заслуг: теперь никто больше несомневался в правдивости его истории с вепрем.

 — Так вам и надо, — усмехался герр Ульрихзен.— Моему прапрапрадедушке тоже не верили, а он всю жизнь говорил только правду!

 — А как звали вашего прапрапрадедушку? —лукаво поинтересовалась Юта.

 — Карл-Фридрих-Иероним фон Мюнхгаузен.

— Я так и думала. У вас достойныеродственники, герр Ульрихзен.

 — И у вас, фрейлейн Юта.

 — О, да.

Поскольку нынешний день был объявлен выходным,дети и родители могли провести его в тёплом семейном кругу. Кроме того,магистрат давал обед в честь всех детей города. Можно было привести с собой истарших членов семьи, это не воспрещалось, но героями дня были дети. Вособенности те, кто лично принимал участие в битве.

Вилли наконец рассказал друзьям, как оночутился в самом центре событий, хотя ему было строго велено сидеть дома. Но,примерно через четверть часа или даже меньше, после того, как ушли Юрген,Михель, Ульрихзен и отец Себастьян вместе с мамой Джастина, в пансион явиласьГеоргина "Невицкая". Она спросила, куда ушли мужчины вместе с еёненаглядным мужем?

 — Не волнуйтесь, они всё устроят, — успокоилаеё фрау Эльза. — Подождём их здесь.

 — Я не могу оставить солдат на улице, — тономвеликого полководца сказала тётя Георгина. — Наш уважаемый господин мэр узнал,что оба его сына, и старший, и младший — активные участники тайного рыцарскогоордена. И сейчас их обоих нет дома! Господин мэр любезно согласился дать целыйотряд солдат в помощь нашим мужчинам и, я думаю, мне стоит отправиться к местусобрания Ордена вместе с ними.

 — Вам непременно нужен проводник! — сунулсяВилли.

 — Сынок, тебе же отец запретил лезть на этугору.

 — А при чём здесь я? — удивился Вилли. — Яимел в виду нашу Принцессу. То есть, конечно, вашу Принцессу, герр Вольфгангер,но в любом случае, она привела бы нас к логову преступников. А я… я бы только охранял её по дороге.

 — По-твоему целого отряда недостаточно дляохраны? — скептически заметила его мать. — Ладно, иди уж, герой! Только оденьсяпотеплее! Вы не возражаете, фрау Невицкая?

 — Что вы, фрау Ульрихзен! Вилли оченьхороший, послушный мальчик и замечательный друг. Его помощь не будет лишней.

До Коппельберга Вилли нёс кошку на руках, апотом и правда отпустил её на тропинку. Вот тогда ему и пришла мысль осыпатьПринцессу древесным светящимся порошком, как рассказывал папа. Вилли зналбольшую трухлявую колоду невысоко на склоне горы и давно уже проверял, что еётруха светится. Они с мальчишками там часто играли.

Кошка Принцесса, точно волшебный клубочек изсказки, уверенно побежала вперёд, а отряд, погасив почти все фонари, сумелнезаметно подойти к пещере и окружить её, отрезав преступникам пути к бегству.Отцу очень понравилась идея Вили, и решено было обсыпать трухой всех, кто послештурма пещеры в темноте выскочит из неё и попытается убежать. Как известно, этопомогло вернуть загипнотизированных детей и до того напугало Корнелия иТритона, что они предпочли поскорее сдаться.

Теперь в городе снова стало спокойно, и детимогли вернуться к нормальным весёлым играм.

 — Мам, ну какие игры, я уже взрослый, —недовольно отвечал Джастин. Ребекка, поцеловав его, проводила сына до самогопорога отеля, где его дожидались друзья. — Мы идём на обед в мэрии. Ну, немногопогуляем до начала и всё.

 — Только не далеко. И не долго.

 — Мама! Мы вполне ответственные взрослыелюди. Я же понимаю… Ты сама не опаздывай, пожалуйста, на приём, а то тебя не пропустят.

Все друзья Джастина и сама Ребекка веселозасмеялись.

 — Чего вы? — не понял Джастин.

Юта, смеясь, объяснила, что фрау Ребеккутеперь знает весь город, и мэр, и новый герцог уж как-нибудь позаботятся, чтобытакую выдающуюся личность пропустили на праздник.

 — Чем это она такая уж выдающаяся? —проворчал Джастин.

 — Сынок, да я ведь… я жекоролева рекламы, разве ты забыл?

Джастин махнул рукой, глядя на смеющуюся мать:

 — Ох, мама…

Когда они шли к ратуше, Юта взяла Джастина заруку.

 — Знаешь, в чём твоя проблема? — сказала онасамым "американским" тоном, каким смогла. — Ты боишься быть ребёнком.А зря, это очень сложная и ответственная роль в жизни. Быть хорошим ребёнкомничуть не проще, чем быть хорошим родителем.

 — Вот ещё!

 — Да, да, Джастин. Ну признайся наконец, чтоименно материнская любовь спасла тебя, а не отряд солдат и… — (Ютахихикнула) — и не моя сковородка!

 — Ну…

 — Спасла, причём, дважды.

 — Как это?

 — Ты же услышал песню. Кстати, никак непойму, что же на тебя-то она подействовала, ты же не местный?

 — Это бабушкина колыбельная. Я её помню. Нуладно, согласен я ещё немного побыть ребёнком.