– В порядке? – Ганс осмотрел трещину, по которой уже текли струйки изолирующего состава. Том цел, повреждений нет, но порядок есть порядок.

– В порядке, – я сделал глоток и продолжил – Пошли к Степанычу. Только надо пивка взять по дороге.

– А у тебя типа нет? – похоже, на моей физиономии всё было написано чётко и ясно.

– Это НЗ. А нам для приличия надо…

Честно скажу – когда я услышала, что Гейнц со мной поговорить хочет, не то чтобы испугалась, но поднапряглась слегка. И почему-то сразу вспомнилось, как на Тиране Тиму какую-то подставу устроили, чтобы его убрать и дать Грегори со мной встретиться. И чем всё это кончилось. Но тут никакой подставы не было, да и директор КБМ – не тот человек, которому надо провокацию устраивать, чтобы со мной поговорить.

А с другой стороны, мне легче немного стало. Потому что разговор с Тимом откладывался. А в том, что он будет, я не сомневалась. Я же видела – он начал вспоминать. Возможно – кусками, возможно – что-то совсем отрывочное, но начал. И значит, он рано или поздно вспомнит и её. Свою жену.

Вот что я тогда буду делать?!

И всю дорогу, пока мы в Светлый ехали, а потом этот посыльный, Саша, меня до кабинета Гейнца вёл, у меня в голове та картинка вертелась, которую мне Око показывало. Ну, когда мы уже у него на планете были. Как Тим с блондинкой, роскошной такой, от меня на флаере улетает. Да, эта самая Киви погибла давным-давно, но вдруг окажется, что он всё ещё её любит? И что тогда?

В общем, к Петру Ивановичу я зашла с глазами на мокром месте. Но он сделал вид, что ничего не заметил, только встал навстречу, улыбнулся коротко, на стул показал – присаживайтесь, мол. Смотрю, на столе уже кофе стоит, контейнер с печеньками. Типа, разговор неформальный будет.

Кабинет у Петра Ивановича небольшой. Я вообще заметила, что на Марсе все общественные пространства – свободные такие, просторные, а вот личные и рабочие помещения не то чтобы по минимуму планируются, но близко к тому. Как по мне, так это правильно. Вот в доме, который мы на Теллуре снимаем, четыре большие комнаты. Четыре! Всего на нас двоих. Это не считая кухни и всяких подсобок. Зачем столько, не понимаю. А если дом комиссара Тираны вспомнить, так там вообще без навигатора заблудиться можно…

Я села, чашечку взяла, на Петра Ивановича смотрю вопросительно. Он опять улыбается:

– Здравствуйте, Инге, – а я чувствую, что он как-то не то чтоб не знает, что сказать, но какая-то неуверенность в нём ощущается. – Степаныч сказал, что вы в порядке.

– Да, – говорю, – спасибо. Всё хорошо, – а сама думаю: вот только попробуй мне в душу полезть! Морду расцарапаю, Чёрный ты там или нет! Но Пётр Иванович только кивнул одобрительно.

– Я знаю, вам это важно. Спасательные работы завершены. Нашли всех. И живых, и ушедших. Потерь оказалось меньше, чем мы боялись. Ваши друзья с «Джокера» живы. Почти все.

– Кто?.. – спрашиваю, а голоса нет.

– Рой. Звёздный волк. Эка, Кай и Зар в критическом состоянии, но раз нашли живыми, то вытащат. Остальные – почти целы и не очень здоровы, но это не беда.

Рой… Роя, так получилось, я почти не знала. Он был нелюдимый, на общих встречах или не появлялся, или предпочитал отсиживаться в уголке. Но он был наш, из Братства. Я не знаю, станет ли он лоа. Скорее всего, нет. Но друзья будут его помнить. И я буду.

– Через пару дней раненых доставят в наш госпиталь. И их, и всех остальных, и вы сможете их навестить. «Джокера» тоже отбуксируют к нам.

– Его сильно побили?

Разумеется, сильно! Если пострадали не только пилоты несомых, но и сестра Игрока, канонир. Но главное – что остальные живы. Игрок, Кай, Лота, Игорь…

– Да. Но это не проблема… – Пётр Иванович помолчал и выдал: – Простите, никогда не умел ходить вокруг да около. Инге, хотите стать Чёрным Драконом?

Я даже не поняла сначала, о чём он. Вернее что он это мне предлагает. А Пётр Иванович дальше объясняет:

– Нет, не так. Вы уже Чёрный Дракон, по праву рождения. Но ваши способности пока спят, а это опасно.

Он ещё что-то говорил, но я его не слушала. Потому что поняла – вот оно. То самое, ради чего лоа привели меня на Марс. И не Пётр Иванович, а они сейчас моего ответа ждут. Именно сейчас я должна решить.

Скажу «да» – и выйду на разгонную прямую, на тот самый Путь, которому меня предназначили Легба и Эрзули. И Смерть. Уже не свернуть будет.

Что меня на таком пути ждать может? Ох, вряд ли что-то лёгкое и хорошее.

А если откажусь, что тогда? Может быть, буду жить спокойно и счастливо. Вот только это будет не моя жизнь. И Тим… Мы встретились, чтобы что-то сделать. Если я откажусь – возможно, я и от любви откажусь?.. Вот не зря же всю дорогу об этом думала! Если выбор: испытания, но с ним, или спокойная жизнь – но без него? Да тут и выбирать нечего! Долг, Путь, Любовь. А Смерть… Как там готы говорили? Все, кто должен умереть, умрут? Нет, не так. Она сама решает, к кому и когда прийти.

Значит – что?

Если только в комплекте, то я беру комплект. Упакуйте и доставьте, пожалуйста.

– Да, – говорю. – В смысле – согласна. Да. А почему опасно?

Пётр Иванович замолчал на полуслове и на меня уставился как-то растерянно даже. Словно думал, что придётся уговаривать и всё такое, целую речь заготовил, а я – бац! – и согласилась сходу. И он теперь не знает, что делать. А я, как обычно, сначала брякнула, а потом запаниковала. Мол, что наделала, зачем согласилась, страшно, не смогу, всё испорчу… Но не реверс же врубать! Теперь-то…

– Понимаете, Инге, – Пётр Иванович наконец с мыслями собрался, – Чёрные Драконы могут… Мы это называем «перейти в боевой режим». В это время мы становимся во много раз быстрее и сильнее обычного человека, у нас расширяется спектр восприятия… В первый раз это дезориентирует и сбивает с толку. Нас инициируют родители или наставники, в раннем детстве, помогают справиться с этим состоянием, учат им управлять. Но если нечто подобное произойдёт с вами стихийно, в момент стресса, опасности… Вы не сможете себя контролировать. Представьте, что вы оказались над городом за пультом тяжёлого грузовика с разбалансированным двигателем…

– Вот как… – говорю. – А ведь со мной что-то похожее было. Один раз. Когда всё вокруг словно замедлилось, и я одна быстро двигаться могла. Погодите… А то, что я корабль чувствую, это тоже – потому что я… почти Чёрный Дракон?

– Да, – Пётр Иванович кивнул, серьёзно очень. – И это значит, что вы уже на грани. В любой момент вы можете сами себя инициировать… Со всеми вытекающими последствиями.

– Ага-а… – а Макар, который пилот из МУКБОПа, твердил, что я выдумываю, когда говорю, что корабль чувствую! А это, оказывается, вот в чём дело! Но если я смогу лучше «Аладу» воспринимать, то у нас ещё круче летать получится… – И что я должна сделать?