и снова смазать. И так сплошным конвейером. Зато и управились они в полтора раза быстрее меня.

Таня — барышня особо ответственная. Она ещё и успевала надои в разграфлёную тетрадку записывать. Да, такой гроссбух я тоже завела. Надо же видеть, в какую сторону идём.

Мария Степановна, вернувшаяся с Байкала, контролировала процесс. А ведь у них стадо в разы больше! Я представила себе наш заполненный молоком погреб и спросила её:

— Скажите, а вы в институте молоко продаёте?

— Да, населению, по запросу, на разлив. По тридцать копеек за литр.

М-м, козье, оказывается, подороже коровьего. Коровье шло по двадцать шесть копеек за литр. С бутылкой, которую потом можно было сдать, как раз сорок шесть получалось.

— В семь утра начинается дойка, — продолжала Мария Степановна, — в восемь открывается институтский киоск, до десяти можно купить козьего молока, фактически, парного.

— Всего два часа? — удивилась Таня. — А куда девается не распроданное молоко?

— В десять приезжает машина заготконторы и всё, что не продано, забирает.

— Тоже по тридцать копеек?

— Нет, у них другая система, они вес фиксируют, в килограммах. Там, получается, один килограмм молока — это примерно девятьсот семьдесят миллилитров. По сорок две копейки идёт.

Я тупо на неё смотрела:

— За килограмм?

— Да.

Так. Или я дурак — или лыжи не едут…

— Закупочная цена выше продажной, получается? Я что-то не пойму.

— Закупочная цена на любой вид молока одинаковая, — терпеливо объяснила Мария Степановна, — хоть на коровье, хоть на козье. Я не знаю, почём принимают у частников, но мы, как организация, сдаём по четыреста двадцать три рубля за тонну.

— А людям продают дешевле?

— Да. За счёт дотаций.

Херассе…

Эта мысль так меня оглушила, что я пошла искать Вовку, чтоб немедленно с ним поделиться.

— Мда-а-а, офигеть какой подход, — протянул Вова. — Но нам он на данный момент выгоден. Мы ж оформлены как опытная станция.

— Ух ты, точно!

— Надо к этой тётке съездить, которая документы тебе делала. Пусть направит тебя или бумажку даст для заготконторы. Сразу все проблемы сбыта будут решены.

— Слушай, попроси отца нас свозить завтра?

Надо сказать, что Олег Петрович привёз Марию Степановну и был приглашён остаться ужинать. А потом и ночевать — Вовка обещал ему спальник выдать, и он как-то даже не стал сопротивляться.

С романтическими поездками Олегу Петровичу, честно скажем, везло не каждый день. Пользуясь моментом, Марию Степановну пытались ангажировать разные организации по обмену премудростями — типа того же ИСХИ. Чего удивляться, иркутские товарищи тоже спешно закрывали планы по мероприятиям.

Но сам Олег Петрович оставался у нас — под весьма благовидным предлогом помощи в нелёгком юннатском труде — ну, раз уж у человека так удачно отпуск. Мария Степановна, опять же, к вечеру обязательно возвращалась.

Мы с Вовкой наблюдали за развитием этого романа — я даже с бо́льшим любопытством, чем он. Опять же, присутствию внезапного помощника, да ещё и с мотоциклом, я, например, была очень даже рада.

Вот, к примеру, в понедельник, пока Мария Степановна с ответственным визитом поехала в сельхозинститут, мы втроём прыгнули на мотоцикл и помчались в райисполком. Грех такой оказией не воспользоваться — считай, поездка по времени сразу в разы сократится!

13. ДЕЛА КОЗОВОДЧЕСКИЕ И НЕ ТОЛЬКО

МЫ — ПОСТАВЩИКИ!

10 сентября 1984.

Не знаю, для кого там понедельник — день тяжёлый, мы лично подорвались и понеслись, полные сил. К Антонине Сергеевне мы вломились по инерции — всё же она, зав. отделом по жилплощади, а нам нужен был кто-то другой.

Кто? —…

Вот поэтому мы и пришли к тому, кого знали.

Вовка немедленно выставил на стол банку молока, потребовал чистую кружку и провёл практически принудительную дегустацию, в конце которой нам уже привычно сказали, типа: ой, надо же, как вкусно, а я-то думала, что козье молоко — это так неприятно и пахнет…

— Антонина Сергеевна! — решительно вступила я со своей партией. — Передовое молочное козоводство в Иркутской области имеет все шансы отцвести, не успевши расцвесть! А мы ведь только что в газете написали, как всё здо́рово…

Антонина Сергеевна тревожно подобралась:

— Что случилось? Заболели животные???

— Нет, ко всеобщему счастью, никто не заболел. Но. Ко́зы хотят кушать — вы понимаете? Своих покосов у нас нет. То, что мы смогли купить, они быстро съедят. А больше покупать не на что. Получается, молоко у нас есть, а денег нет. Стоять и торговать на рынке у юннатовцев просто возможности нет. Вот ко́зы все с голоду и передо́хнут. И останется Иркутская область у разбитого корыта…

— Нет, погодите! — Антонина Сергеевна властным жестом взялась за трубку. — Не надо нам такое! Разбитое корыто… нет-нет! — она набрала трёхзначный номер: — Наташ, пожалуйста, загляни ко мне!.. Да-да, сейчас!

После чего Антонина Сергеевна открыла здоровенный сейф и извлекла из него две фарфоровые кружечки:

— Ну-ка, ребята, налейте-ка понемножку.

Вова плеснул.

В кабинет стремительно вплыла крупная дама, окинула нашу композицию взглядом.

— Пробуй! — велела ей Антонина Сергеевна.

Сцена «ой, что это такое вкусное?» повторилась.

— А знаете ли вы, что молоко альпийских коз[30] является уникальным продуктом? — вдохновенно начала я. — Оно помогает справляться с аллергиями и даже с астмой.

— Да вы что? — хором спросили дамы.

— Да-да, — подтвердил Вова, — нам в институте козоводства рассказывали, за рубежом активно исследуют эту тему.

— А мы что — опять отставать будем, а потом догонять? — вопросила я.

И дальше прочла мини-лекцию про всякие полезности, из собственного жизненного опыта. И про общеукрепляющее в том числе.

— Извините, минутку, сказала вдруг обширная дама Наташа и вышла.

— Вопрос с закупом мы однозначно решим, не переживайте, — успокоила нас Антонина Сергеевна, — мне бы хотелось, чтобы такой ценный продукт не… не растворился в общем море молока, вот как скажем.

Разумно.

Большая тётя вернулась с ещё одной, невысокой