— А можно с вами? — летит в спину робкий вопрос.

Оборачиваюсь и ловлю ее потерянный взгляд. Карина прижимает к груди проснувшегося сынишку и смотрит на меня поверх его макушки. Она, словно боится оставаться одна где бы то ни было. Как вообще до офиса-то добралась?

— Пошли, — пожимаю плечами и открываю дверь, помогая ей выйти.

Машина сопровождения останавливается на обочине дороги чуть поодаль. Кивая Кириллу, стучу указательным пальцем по наручным часам и показываю ему раскрытую пятерню. Получаю в ответ утвердительный кивок и исчезаю за воротами.

Взлетаю по ступеням, словно подгоняемый невидимой силой. В душе клокочет приятное чувство, то, что раньше даже не значилось в списки испытываемых мною положительных эмоций.

Пара оборотов ключа чуть подрагивающими от нетерпения руками, и я распахиваю дверь. Тишина и пустота упругим потоком окатывает меня. Я еще не переступил порог, но точно знаю: Крохи дома нет. Даже кота нет!

— Проходи, — сиплю пересохшим горлом, пропуская Карину с малышом вперед.

Черт! Так не должно быть! Я не имею права на все те чувства, эмоции и глупые ощущения, что прорываются наружу, мешая действовать рационально, туманя мой мозг, забирая большую часть мыслей.

Но…

Бросаю ключи на тумбу, непроизвольно потирая грудь кулаком в районе гулко стучащего сердца. Что за глупости вообще творятся со мной?! Бредятина полная!

— Там гостиная, там кухня, здесь ванная, если вдруг…

Инструктирую девушку, проходя в глубь квартиры. Она кивает и исчезает с Васяткой за дверью в санузел. Я же взбегаю на второй этаж, спешно иду в свою спальню, но на полпути останавливаюсь и все же заглядываю в комнату Крохи.

Пусто, чисто, и лишь мелкие детали, оставленные ею на комоде, кровати и кресле, солнечным лучиком пробираются под кожу. Вдыхаю тонкий аромат ее духов и с какой-то глупой улыбкой тихо прикрываю дверь, будто боюсь разрушить ауру чего-то сверхчуткого и неимоверно нежного, поселившегося здесь. И я не против, если она решит завоевать и остальное пространство моей берлоги.

Захожу в спальню, достаю из гардероба пару сменного белья и лишь сейчас вспоминаю, что дорожная сумка осталась в кладовой на первом этаже. А когда спускаюсь за ней, то в прихожей натыкаюсь на Кроху. Смятение бьет под дых яростнее удачного соперника, нашедшего лазейку в моей обороне.

*Степан*

— Кроха, ты чего? — подскакиваю к ней и обеспокоенно, будто не своим голосом, выдавливаю скупой вопрос. — Что-то случилось? — присаживаюсь перед ней на корточки, пытаясь заглянуть в её низко опущенное лицо, а внутри спиралью закручивается страх за нее, и за… за, черт возьми, за малыша, что растет у нее под сердцем!

— Привет… — Глухой шепот, вымученная улыбка, а в глазах — растерянность и капельки слез в уголках.

— Привет! — улыбаюсь в ответ, но легче ей не становится.

— А там кто? — сглатывая, сипит она, кивая в сторону гостиной.

Прослеживаю за ее взглядом и замечаю две пары обуви — видимо, они и приводят малышку в замешательство. Вспыхивающая догадка отпускает тугую пружину, и та, раскручиваясь, сметает прочь застывшее напряжение.

Она что, решила, что у меня семья — жена с ребенком? Или еще одна невестка с внуком? И какие мысли клубятся сейчас в ее маленькой головке? Судя по взгляду и прикушенной губе, отнюдь не радостные.

Не успеваю успокоить невесть что напридумавшую Агнию, когда в прихожую выходит мальчуган. Забавно переваливается, чуть неуклюже переставляя пухлые ножки (ходить он научился не так давно). На его лице расплывается счастливая улыбка, а глаза так и сверкают неподдельным детским восторгом.

— Кыся, — лопочет он на своем языке и, раскинув ручки, прет на Кощея, вертящегося около ног Крохи.

Кот не успевает вовремя ретироваться и попадает в цепкие объятия маленького сорванца. Издав робкое «мявк», как-то безропотно сдается на волю любвеобильного ребенка, а тот, в свою очередь, крепко-крепко прижимает животинку к своему тельцу и тащит в сторону гостиной.

— Мама! — Радостный возглас ребенка оглашает тишину дома. — Кыся! — сообщает он ей, и в прихожей появляется наша вторая гостья.

Карина смотрит на нас каким-то потухшим взглядом заплаканных глаз.

— Здравствуйте. — Легкая улыбка касается лишь уголков ее губ. — Васятка, — обращается она к сыну, — котику больно, так нельзя, — поучает его, пытаясь спасти Кощея из захвата.

— Кыся, — повторяет малыш и плюхается попкой на пол, опуская кота, но не давая тому сбежать.

— Кроха, — возвращаю внимание Агнии, так и сидя на корточках, — это Карина — жена Влада. — Малышка в ответ понимающе кивает, не сводя с меня проникновенного взгляда.

В воздухе словно лопается резиновый шарик. Кроха громко с облегчением выдыхает и поднимает взгляд на Карину.

— Очень приятно! — Она дарит той ответную улыбку. А я Агния, — представляется.

— Взаимно!

Спешно объясняю Крохе, что мне надо уехать и снова оставить ее одну на неопределенный срок. Она бредет за мной следом через гостиную в кабинет, понимающе кивает — сдержанно так, словно боится неловким движением оборвать тонкую нить, что незримо опутывает нас, сооружая кокон единения. Мне и самому чертовски не хочется именно сейчас покидать ее. Но поиски Влада невозможно вести дистанционно, а поручить кому-то я это дело не могу. Не имею права!

— Карин! — повышаю голос. — Мы выезжаем, — предупреждаю ее, стараясь не смотреть на малышку, напоминающую сейчас брошенного котенка.

— Я постараюсь максимально быстро разобраться во всем. — Не сдержавшись, беру лицо Крохи в свои ладони, пристально смотрю в ее глаза и тону в них. — Будь аккуратна и не рискуй понапрасну, — предупреждаю, на всякий случай не столько ее, сколько еще и себя.

Знаю, что за домом будут приглядывать мои парни, но душа всё равно не на месте.

— Хорошо, — кивает она и тянется ко мне навстречу. Поддаюсь мимолетному порыву и целую ее, ласково проходясь губами по нежной коже и втягивая носом чарующий аромат ее волос.

С трудом отрываюсь, тяжело выдыхая, и, прежде чем уехать, все же оставляю уйму различных рекомендаций и получаю искреннее обещание звонить в любой момент и по любому поводу.

— Обещаю, — в сотый раз качает головой Кроха и прячет улыбку в пушистой шубке Кощея, забравшегося к ней на руки, как только Васятка вместе с Кариной выходят за дверь.

— Хорошо. — И над нами на мгновение повисает тишина.

Смотрю на малышку, а внутри гадливое чувство затягивает холодом где-то в подреберье, словно тонкой коркой льда осенние лужи. Жестко царапает сердце это потерянное выражение на милом личике. И дыхание застревает в горле, мешая сказать то, что разгонит тучи над горизонтом.