— Держи, — кладу на ее ладонь увесистую коробочку. — Там парни все перенесли, и мой номер вбит на быстром наборе, — неуклюже отчитываюсь, а она смотрит на меня немигающим взглядом, в котором плещется коктейль необъяснимых, но таких завораживающих чувств, что я не могу устоять и вновь молниеносно притягиваю Кроху к себе. — Береги себя. — Мой шепот касается волос на ее макушке, и мимолетный поцелуй отпечатывается на лбу.

Отрывая ее от себя, хлопаю входной дверью и быстрым шагом выхожу к автомобилю. Быстрее уеду — быстрее вернусь! Утешаю себя данной мыслью и хмуро поглядываю на Карину, мнущуюся неподалеку. Подхожу ближе, и до слуха доносится детский плач. Он не требовательный, не истеричный, но такой жалобный, что кровь в венах стынет.

— Кы-ы-ы-ыся… всхлипывает мальчуган, утирая пухлыми кулачками катящиеся по щечкам слезы. — Кы-ы-ы-ся. — Вой невыносим.

— Что? — в шоке перевожу взгляд на растерянную Карину.

— А можно… — заикается она, — можно мы у вас останемся? — В её взгляде и в голосе слышится мольба. — Хотя бы на денек? Пожалуйста. Если ваша жена не против, — тут же добавляет она.

Слова застревают в горле. Боже, да что со мной?! Молча подзываю Кирилла, вышедшего из автомобиля сопровождения и в недоумении поглядывающего на нас, отдаю новые распоряжения, оставляя его с девочками в своем доме. Так даже лучше. Кроха и Карина сейчас в чем-то схожи: обе потеряны, обе в раздрае.

Сажусь в свой автомобиль, как только троица исчезает за воротами. С остервенением давлю на педаль газа и срываюсь с места, свистя шинами по асфальту. Скорость прочищает мозг, настраивает на рабочий лад, и спустя сотни километров «сожранного» дорожного полотна я, как в омут, ныряю в поисковые работы.

Почти неделю вспахиваю окрестности вокруг того городка, из которого он выехал в сторону дома, да так и не добрался до места назначения. В сотый раз проезжаю весь маршрут от точки старта до точки исчезновения. Переворачиваю все вверх дном в радиусе десятка километров — толку ноль.

Злюсь от бессилия, срываюсь в очередной «марш-бросок» по лесной просеке, что отходит в сторону от еле заметной проселочной дороги. Да все без толку. Здесь тоже нет следов ни Влада, ни его машины — ничего!

— Как такое вообще может быть?!

Кирилл обреченно вздыхает, когда я заканчиваю очередной мини-отчет о проделанной работе. Не обязан: все же я — начальник, он — подчиненный, но так проще не свихнуться, аккумулируя всю информацию на себе, да и выводы делать в две головы эффективнее.

Мы общаемся каждый вечер. Мне просто до безумия необходимо знать, как дела у Крохи, но звонить ей я не решаюсь. Боюсь услышать ее голос и сорваться. Корю себя за помешательство на ней, а сделать ничего не могу. Поэтому мчусь на запредельных скоростях домой, как только последний сантиметр ближайшего пространства по пути следования Влада исследован до мельчайшей песчинки.

Глотаю километры пустой вечерней трассы и, распрощавшись с парнями из группы сопровождения на подъезде к коттеджному поселку, глушу мотор своего автомобиля в паре метров от собственных ворот. Складываю руки на руле и утыкаюсь в них подбородком, смотря почти невидящим взглядом вдаль сквозь лобовое стекло.

Внутренняя буря дрожью проходится по телу. Мысленно считаю до десяти и обратно. Пара глубоких вдохов с медленными выдохами. Взбегаю по ступенькам, стараясь не шуметь, распахиваю дверь и застываю прямо на пороге. Открывшаяся картинка заставляет сердце пропустить удар, вышибая весь воздух из легких.

*Агния*

Почему я раньше даже не замечала, каким бесконечно долгим может быть день, какими длинными становятся ночи и как медленно одни сутки сменяют другие, а неделя просто бесконечная? Даже когда уехал Стас и разлука с ним окрасила мои будни с тусклые тона, я не чувствовала себя такой брошенной, несчастной и потерянной. Я не переживала так наше расставание и не ждала его возвращения с такой щемящей болью в сердце.

Я только сейчас понимаю, что таких ярких и всепоглощающих чувств к Стасу никогда не испытывала.

Шок? Не то слово!

Я прожила с ним больше года. Я считала, что люблю его, что это настоящее и на всю жизнь. А выходит — нет… Это было все что угодно — дружба, привязанность, привычка, да просто та самая соломинка, за которую я ухватилась, чтобы не считать себя ущербной, чтобы поставить незримую галочку в списке достижений к двадцати с хвостиком годам, кому-то что-то доказать, показать и не быть «неполноценной».

Но… Нет! Это была не любовь! Точнее, это была совсем не любовь!

Сейчас меня даже не цепляет то, как он со мной обошелся, не задевает та грубая точка, что он поставил, обрывая наши отношения, не гнетет его уверенное «удаление» меня и нашей малышки из своей жизни. Мне все равно! Я словно сама вычеркнула то время, что провела с этим человеком. Закрыла дверь без сожаления. Дико? Неправильно? Странно? Наверно, так и есть.

Оглядываясь назад, я жалею лишь о том, какой была дурой, что втюрилась в него и просто за уши притягивала все то, что было, между нами, считая это настоящими чувствами, и не только его ко мне, но и моих к нему.

— Агния! — Обеспокоенный голос Карины врывается в водоворот моих аналитических размышлений. — Ты с нами?

— Что? — вздыхаю я, тряся головой и возвращаясь в реальность. — Прости, я немного задумалась. — Теплая улыбка скользит по моим губам и лучиками тихого счастья растворяется в душе.

Мы сидим на веранде, выходящей на задний двор. Васятка развлекается с Кошиком на свежем изумрудно-зеленом газоне, облагороженном на всей прилегающей к дому территории. За время отсутствия хозяина я все-таки набралась смелости и привела в порядок садик. И теперь здесь есть небольшое озеро — пока без рыб, но с каменистым дном и несколькими лотосами, шикарная альпийская горка, на которой, сменяя друг друга, зеленеют и цветут разнообразные растения. В дальнем углу за декоративным кустарником возвышается беседка с мангалом, большим деревянным столом и расставленными вокруг него складными стульями.

Кирилл, помогая мне, бурчал, что начальство не любит самоуправства и вмешательства в личное пространство. Но я просто не могла сидеть сложа руки, мне до трясучки надо было чем-то полезным себя занять.

— Я так и поняла, — прикусывая губы, прячет ехидную улыбочку Карина, словно догадывается о моих мыслях. — Ну, так ты едешь с нами или…?

— Нет, — качаю головой, — я сегодня здесь останусь, а вы поезжайте.

Карина с Васяткой в сопровождении Кирилла отбывают в семейное имение семьи Виннер, а я, вдохнув поглубже прогретый солнцем воздух, напитанный ароматом цветущих трав и нотками соленой свежести, прикрываю глаза и подставляю лицо солнышку. Кошик, предупреждающе мурлыкнув, запрыгивает ко мне на колени и забавно трётся мордашкой о мой выпуклый живот. Малышка отвечает ему легким толчком, и я вновь поражаюсь их невербальному общению.

Время приближается к закату, но дневная жара не спешит отступать. Подхватываю кота, вольготно развалившегося на мне, немного неуклюже поднимаюсь с шезлонга и походкой отъевшегося пингвина направляюсь в дом. Оставляю открытой дверь на веранду, позволяя летнему ветерку вольготно прогуливаться по просторам гостиной.