«Нет, на это я и рассчитывал. Не отвлекайся, мой лишенный волосяного покрова друг, иначе ты потеряешь фокус восприятия».

Колдун сразу же вернулся к происходящему на валу. Весь отряд теперь видел скрытое за стеной тумана действо, разыгрывающееся Людьми Хвоща у линии черных волн.

Шесть спрутов свисали с выступающего над зеленой поляной гигантского коленчатого ствола. Осьминоги слабо шевелились, стараясь присосаться удобнее и не мешать действовать находящимся внутри них людям. Кожаные капюшоны Коней были откинуты, и старейшие охотники племени как раз снимали с голов шлемы из ракушек, чтобы лучше видеть одинокую голую фигурку, осторожно спускающуюся к воде.

Удивительно худой юноша имел бледную кожу, которой никогда не касались лучи солнца. Жидкие черные волосы разметались по узким плечам, и он время от времени поднимал руку, чтобы смахнуть липкие пряди с выпученных от страха глаз. Молодой дикарь смертельно боялся, но находясь под воздействием какого-то наркотика, и из чувства долга перед племенем, спускался к темным волнам. Губы его заметно тряслись, один раз он жалобно закричал, когда нога его соскользнула с гладкого ствола бамбука и он едва не упал на зеленый покров необъятного омута. Сейчас он находился точно под остальными всадниками. Достигнув полосы черного прибоя, он поднял руки и закричал, дико и страшно, словно раненый зверь.

Вначале на животный крик откликнулись барражирующие над отрядом Птицы, — они выстроились над местом разворачивающегося действа в подобие хоровода, и принялись одна за другой пикировать вниз. Издав протяжный гортанный крик, каждая крылатая бестия вырывала когтями огромный зеленый пласт и устремлялась ввысь, освобождая место для следующей. Отлетев вглубь «сердца», крылатые слуги Народа Хвоща выкидывали бесполезные зеленые лоскутья. Один из мокрых кусков зеленой грязи упал на ногу колдуна, тот дернулся, и видение исчезло. Перед внутренним взором людей появилась клубящаяся чернота, в которой плавали ослепительно-белые снежинки, и было в этой бездонной картине что-то такое, отчего хотелось выть и рыдать. Иир'ова же увидел серый туман, который надвигался на него со всех сторон, стараясь растворить сознание несчастного мутанта. Тут же в головах потерявших связь с некромантом раздался спокойный голос эливенера:

«Внимание, не открывайте глаза, не паникуйте и ни в коем случае не вставайте, иначе мы погибли. Сейчас наш лысый друг сосредоточится.»

Действительно, колдун отполз в сторону от грязевой лужи, образовавшейся в месте падения лоскута болотного покрывала, и вновь собрал разумы членов отряда в ментальную цепь.

За несколько мгновений, пока длилась заминка и новая настройка внутреннего видения, Птицы успели расчистить значительный кусок черной воды. Теперь строй их разрушился, и они разлетелись в разные стороны, патрулируя значительный участок топей. Дрожащий юноша уже стоял на коряге, под которой плескалась темная вода, и раскачивался из стороны в сторону с закрытыми глазами, словно загипнотизированный. Висящие над ним всадники издавали тонкий свист тростниковыми дудочками, звуки которых находились на самой периферии человеческого слуха. Тем не менее, воздействие болотной музыки оказалось столь мощным, что эливенеру пришлось блокировать слух начавшего подниматься и конвульсивно дергаться Аграва.

Руки юноши взметнулись вверх и стали выделывать в воздухе странные движения. Могло показаться, что его конечности лишены костей, ибо вряд ли кто из людей смог бы повторить сложнейшие извивы колдовского танца. Тростниковые дудочки неистовствовали, и вместе с ними тело бледнокожего человека стало свиваться в совершенно невообразимые фигуры. Руки-змеи сплетались и расплетались, обвивали невероятно изгибающийся торс, ноги дрожали и вибрировали.

Тут видение в головах людей и иир'ова потекло и распалось на части, а потом они видели черную лакуну с рваными зелеными краями, в которой бились какие-то серые тела. Вода клокотала, в ней клочья ржавой пены и белесые пузыри разгонялись в стороны целой рощей щупалец с розовыми присосками. К поверхности двигался клубок спрутов.

Наконец обитатели глубин показались, и иир'ова, не в силах побороть страх и гадливость перед тварями со дна «сердца болот», принялся гулко рычать. Эливенеру не оставалось ничего иного, как насильственно усыпить мутанта. Как только рычание прекратилось, и серое тело лемута неподвижно замерло, прямо над ними пронеслась желтоглазая крылатая тень, и по ушам людей хлестнул гортанный охотничий крик.

«Слабонервных просим не смотреть, — раздался в людских головах ехидный голос колдуна. — Если кому страшно или противно, лучше открыть глаза и пялиться на туман.»

«Верно, Птица едва не нашла нас. Будьте осторожны и не допускайте посторонних звуков и резких движений. Всадники вполне в состоянии натравить на нас не только своих крылатых слуг, но и всю стаю диких спрутов. С ними со всеми мне не совладать. Они прекрасно умеют сопротивляться ментальным командам», — присоединил свой голос к сказанному колдуном эливенер.

Меж тем, многорукая стая уже дотянулась до бьющейся в конвульсиях танца бледной фигуры. Десятки щупалец обвили щуплое тело, человек оторвался от коряги и поплыл над кипящим болотным окном. Свист дудочек смолк, и в наступившей тишине послышались слова заклинаний, произносимых удивительно сильным и звучным голосом одного из висящих над лакуной всадников. И тут же видение исчезло. На людей обрушилась странная звенящая пустота, им показалось, будто у них вырвали душу. Метс застонал, схватившись за гудящую голову, Вагр и Аграв молчали, стиснув зубы, но чувствовали, что вот-вот потеряют сознание от нахлынувшей пустоты, которая билась внутри, просясь наружу.

«Прошу извинить за некоторое неудобство, но наш лысый друг может запомнить слова или частоту ментального излучения заклинания. Кто знает, не попадет ли эта информация тем или иным способом в руки слуг Нечистого», — послышался в головах спокойный голос эливенера.

Колдун, не ожидавший от старика такой прыти, шипел, словно змея, в бессильной попытке разглядеть творящееся в одном полете стрелы от него окончание ритуала, или расслышать вибрации, исходящие от вождя всадников. Все было тщетно — отец Вельд прочно блокировал все его колдовские возможности, а охотничьи крики Птиц и обычные звуки болота не позволяли воспользоваться слухом. Все тонуло в лягушачьем хоре, утробных звуках опускающихся и поднимающихся пластов ила, плеске спрутов и далеких воплях каких-то безымянных обитателей Центральной Флориды, укрытых туманом.

«А ты коварен и достаточно умел, старик, — наконец вынужден был признать некромант, — меня никто еще так точно и чисто не пеленал, блокируя сразу все нервные окончания, которые я использую для связи с Пустотой. Пора, пора уничтожить ваш орден, уж больно велик арсенал ментальных штучек, которыми вы научились пользоваться, подсматривая за нашим Братством в течение тысячелетий».

«Руки коротки, мой лысый друг, и у ваших Кругов, и у вашего чудовищного хозяина и вдохновителя, чтобы прекратить деятельность ордена эливенеров. Пока есть живая природа, будем существовать и мы, ее слуги и почитатели. А теперь полежи спокойно и не мешай мне. Кен, аккуратно разбуди иир'ова, и следите за лысым. Он зол и может выкинуть любую гадость.»