Приоткрыв створку, я взобралась на подоконник и,перекрестившись, спрыгнула вниз. Улица была пустынна. «Вот и хорошо», –подумала я и, надев темные очки, пошла искать такси.

Сев на заднее сиденье, я назвала адрес мотеля и, отеревпроступивший пот, достала из сумочки ключи. Карась приедет не скоро. Время уменя еще есть…

На стоянке ярко-красного «фольксвагена» не оказалось… Может,Михаил приехал на такси? Чувствуя нарастающее волнение, я подошла к знакомойдвери и, осторожно толкнув ее, замерла. Дверь не поддалась. Вставив ключ взамок, я повернула его и вошла в номер.

Номер был пуст. Кровать заправлена. Кресло стояло в углу.Опустившись в него, я закрыла глаза. Запах… Едва уловимый запах дорогогоодеколона… Михаил был здесь, но меня он так и не дождался…

– Мадам? – В комнату вошла пожилая женщина с пылесосом вруках. Поставив пылесос на пол, она быстро заговорила по-чешски, показываяпальцем на открытую дверь.

– У меня был ключ, – попыталась объяснить я. – Мужчина,снимавший этот номер, наверное, уехал… У-е-хал…

Женщина кивнула.

– У-е-хал, – нараспев повторила она за мной.

Тяжело вздохнув, я отдала ей ключи и пошла ловить такси.Долгожданная встреча так и не состоялась…

Попасть в квартиру Карася оказалось труднее, чем я думала.Удалось мне это с третьей попытки, но все-таки удалось.

Встряхнув принесенное Любкой платье, я надела его, слегкаподкрутила волосы и, забравшись с ногами на диван, принялась ждать своегомучителя.

Карась пришел далеко за полночь.

– Как долго тебя не было, милый, – потянувшись, сказала я.

– Верка, ты что надумала? – насупился Карась.

– Ничего. Как видишь, сижу и жду тебя. Давай разливай винопо бокалам.

– Верка, ты со мной не шути! – Огромные, как дыни, кулакиКарася угрожающе вздулись.

– А я и не шучу! Я просто хочу доказать тебе, что я тебялюблю.

– Ну, Верка, тебе в артистки надо было идти, – кривоухмыльнулся Карась. – Зря ты в манекенщицы подалась!

Я сделала вид, что не понимаю, о чем говорит Карась, ипротянула руки вперед, показывая, что хочу его обнять.

– Да ну тебя, Верка! Я уже натрахался сегодня!

Мне пришлось встать с дивана и всем телом прижаться к своемумучителю. Карась с легкостью поддался на мои ласки.

В эту ночь он лез из кожи вон для того, чтобы доставить мнеудовольствие. Насытившись друг другом, мы крепко обнялись и уснули. Не знаюпочему, но мне совсем не снилась комната в мотеле с огромным вентилятором вуглу, разгоняющим прохладный воздух… Михаил мне тоже не снился. Возможно,потому, что я его предала, в присутствии Карася попросив оставить меня в покое.Но в глубине души я не считала это предательством. Я твердо знала одно, чтоспасти меня от тюрьмы может только один человек – Карась. Я не хотелазагадывать, как дальше сложится моя жизнь, я просто хотела жить, не видякрепкой стальной решетки на окнах…

Когда я, наконец, проснулась, было уже светло. Глядя натолстую шею Карася, мне захотелось взять прочную леску и крепко затянуть ееконцы. А еще мне хотелось взять нож, вонзить его по рукоятку в грудь, а затемзаглянуть внутрь и посмотреть, есть ли у Карася сердце.

Наверное, почувствовав мой пристальный взгляд, Карась зевнули нехотя открыл глаза.

– Верка, ты меня любишь? – подозрительно прищурившись,спросил он.

– Люблю, – поспешно закивала я и погладила его по плечу. –Ты адвокатов нанял?

– Нанял. Уже работают. Думаю, неделя, две – и к тебе небудет никаких претензий. Ну, Верка, натворила ты делов! Всю душу мне наизнанкувывернула. Разве можно так с близкими людьми поступать?

– Нельзя!

– Фраер твой вчера в Россию укатил. – Карась, приподнявшись,посмотрел на меня так, что я невольно съежилась. – Не бойся, не трону, –усмехнулся он. – Бить не буду. Никогда не буду. Только еще раз с кем-нибудьзагуляешь, я тебя сразу убью!

– Я больше никогда не буду гулять, – опустив глаза,прошептала я.

Карась взял меня за подбородок, подержал так несколькосекунд, а затем отпустил. Наверное, именно с этой минуты наши с Карасемотношения вновь наладились. Он перевез мои вещи к себе и заявил о том, чтотеперь мы будем жить вместе.

Синяки и царапины, в изобилии покрывавшие лицо и тело,постепенно подживали, но по-прежнему бросались в глаза.

– Отдыхай, Верка! – милостиво разрешил Карась. – Считай, чтоу тебя отпуск, правда, за свой счет…

Спорить с ним было бесполезно.

После двух лет напряженной работы короткая передышкаоказалась как нельзя кстати. Целыми днями я читала книги, смотрела потелевизору развлекательные программы, изредка – кинофильмы, идущие на русскомязыке. Пережитое потрясение не прошло для меня бесследно. При мысли о Михаилепо-прежнему сладко замирало сердце. Хотелось писать стихи… Чувствуя приливвдохновения, я надевала дорогое белье, опускала жалюзи, растапливала камин,доставала из бара бутылку «Хеннеси», ложилась на медвежью шкуру и начиналатворить. Лучшие мои песни родились именно в это время…

Карась вел себя безукоризненно. Не бил меня, не обижал,возвращаясь домой, всегда приносил свежие, нежно пахнущие розы. Даже в постелион старался быть ласковым…

Через две недели я приехала в ресторан. Девчонки из кордебалета,увидев меня, радостно завизжали:

– Верочка, как хорошо, что ты пришла! Без тебя заработкисразу упали. Прыгаем, как блохи, за «спасибо» – ни чаевых, ни шампанского, одинголый оклад, даже на черный день отложить нечего!