– Ну, Верка, ты даешь, – забубнил Карась, слегка приобнявменя. – В загс сагитировала! Это же надо такому случиться! Я вообще жениться несобирался. Хитрая ты бестия! Надо матери позвонить. Она старая. Ой какобрадуется!

– У тебя разве мать есть? – удивилась я.

– Есть. Под Рязанью живет, в деревне.

Покачав головой, я мысленно пожалела бедную женщину. Это жнадо выносить в своем чреве такого урода, как Карась! Черты, присущие человеку,в нем напрочь отсутствовали. Ни жалости, ни сострадания, ни уважения к другимлюдям – ничего! Как будто среди волков родился в глухой тайге… Нет, правильноделает Макар, собираясь его убить…

Карась дышал глубоко и ровно. Уснул? – прислушалась я ипопыталась встать. Присутствовать в момент убийства мне хотелось меньше всего.

– А ну-ка ложись, – пригвоздил меня к месту злобный окрик. –И сними эту чертову рубашку, пока я не разорвал ее на куски. В квартире ты недолжна ходить в одежде, а уж тем более спать. Я люблю, когда ты голая.

– Я думала, ты спишь… – прошептала я, стягивая рубашку черезголову.

– Я хочу, чтобы ты была рядом!

– Но мне совсем не хочется спать… Можно я посижу на кухне ипочитаю книгу?

– Все книги ты уже перечитала, – ухмыльнулся Карась.

– Я могу полистать журналы…

– А я хочу, чтобы ты лежала рядом. Верка, я не люблюповторять!

Пришлось лечь…

Карась, притянув меня к себе, наконец заснул. Спал он наудивление чутко, поэтому никаких попыток вырваться из его объятий я больше непредпринимала…

Ближе к утру в коридоре послышалась легкая возня. «Это они…»– поняла я. Сердце оглушительно забилось. Может, вскочить и спрятаться в шкаф?«Нет, Верка, если ты сейчас шевельнешься, Карась может проснуться», – взяловерх благоразумие. Подчиняясь ему, я зажмурилась, стараясь унять нервную дрожь.

Киллеры, нанятые Макаром, приближались к спальне. Шли онибесшумно, как тени, прекрасно ориентируясь в большой квартире. «Господи, зачемтолько я согласилась на это? – промелькнула запоздалая мысль. – Карася убитьневозможно, скорее всего, сейчас убьют меня…»

Поджав под себя ноги, я прочитала молитву. Карась завозился,словно предчувствуя опасность. Мощный храп стал слабее и наконец прекратилсясовсем. В эту минуту раздался едва слышный хлопок. Тело Карася, дернувшись,обмякло. «Теперь моя очередь», – приготовилась я, но вместо выстрела услышалабыстро удаляющиеся шаги. В коридоре хлопнула входная дверь, затем все стихло.

Карась лежал, уткнувшись мне в шею. Глаза его были закрыты.

– Карась, ты спишь? – шепотом спросила я, но ответа непоследовало. – Ты спишь? – повторила я свой вопрос. – У меня с сердцем плохо.Принеси мне немного корвалола. Помнишь, как ты приносил его раньше? Тыиздевался надо мной целых два года! Целых два года изо дня в день ты вытирал обменя ноги, но, как ни странно, по первой же просьбе всегда мчался закорвалолом… – Я говорила так тихо, что сама не слышала своего голоса. – Апомнишь, как я сюда приехала? Ты был со мной вежлив, галантен, обходителен. Тыпоказался мне сказочным принцем, волшебником, готовым исполнить любое моепожелание. Ты рисовал радужные перспективы и говорил, что я в любой момент могувернуться домой. Ты был вежлив до тех пор, пока не уехал наш коллектив… Потомты привез меня в квартиру, которую ты снял… Зашел следом за мной и закрылдверь… Попытался изнасиловать меня, но я стала кричать и вырываться… Меня никтораньше не насиловал… Никто, кроме тебя… Ты завязал мне рот платком, надругалсятак, что я потеряла сознание… А потом я стала у тебя работать. Я поняла, чтотебе лучше не отказывать, никогда…

Ты всегда был скотом, Карась, и я тебя ненавидела всейдушой. Я и сама не ожидала, что во мне, такой хрупкой, может уместиться стольконенависти… Я проклинаю не только тебя, но и твою мать, потому что нормальнаяженщина не способна родить такое чудовище, как ты… Скорее всего, она былапроклята Богом за какие-то свои грехи… Знаешь, что я хочу, Карась? Я хочу взятьнож, распороть грудь и посмотреть: есть ли у тебя сердце? Я просто уверена, чтосердца у тебя нет. Я не сомневаюсь в этом… Ты бессердечный! Ты – единственныйчеловек на земле, у которого нет сердца… Сколько раз я клала руку на твоюгрудь, но всегда с ужасом убирала, прислушавшись. У тебя там ничего не бьется.Ничего! – Я не знала, слышал ли меня Карась или нет, но я была рада, чтонаконец высказала это. Если он мертв, то мне ничего не будет. Если жив, тосейчас он меня убьет…

Рука Карася, лежащая на моем теле, постепенно остывала.Собравшись с силами, я оттолкнула ее, вскочила с кровати и включила ночник.Карась лежал на боку и, казалось, спал, но в затылке его образовалась огромнаярана, из которой, сгущаясь на глазах, текла неправдоподобно темная кровь. ГлазаКарася были плотно закрыты, а рот слегка приоткрыт… Он так и не проснулся, когдаего убивали. Его мощное, мясистое тело выглядело так, словно его разрисовалиакварелью. Руки и нос заметно заострились. Мне даже показалось, что Карасьнемного похудел. Совсем немного, самую малость…

Опустившись на колени, я смахнула слезы и, раскачиваясь, каккитайский божок, забормотала: