Жрец скрылся за пилонами, и почти сразу же оттуда выбежал молодой служитель, почти совсем мальчишка. Молча протянул корзинку и тут же ушел.

– Эй, эй, постой! – закричал ему вслед Максим. – Понравились вашему старшему доски? Тьфу ты… Глухой он, что ли? Вот и поговорили. Ладно, будем надеяться на завтрашний день.

Решив так, Максим шумно высморкался, наплевав на местное поверье, будто бы при насморке вместе с… гм-гм… слизью вытекает и мозг, и, повернувшись, быстро зашагал обратно к пристани. Высокая трава приятно щекотала колени.

Клянусь жизнью, любовью ко мне Ра и

обновлением жизни дыханием —

мерзость это для моего сердца…

«Сказание о битве при Кадеше». Пер. И. С. Кацнельсона

Максим старался весь вечер, хотелось, чтобы вышло получше. Вполголоса ругался, поднимая выскальзывающий из рук нож, хмурился, вытирал пот, выступивший на лбу от напряжения, и уже не раз пожалел, что, кроме секции бокса, не записался в свое время еще и в судомодельный кружок. А ведь была такая возможность, и отец явно отнесся бы к этому вполне одобрительно. Отец… Как там он сейчас, один-одинешенек? Был единственный сын, да и тот… Правда, мать – великая царица Ах-хатпи – как-то говорила, что по этому поводу волноваться не следует, но… Но Макс все же волновался, хоть и гнал от себя грустные мысли. Старался гнать.

– И все же мачта какая-то кривоватая вышла, – подал голос Ах-маси, сидевший рядом на корточках.

– Кривоватая? Так ты же ведь ее и выстругивал! Вот, блин, глаз-алмаз!

– Какой еще блин?

– Ладно, проехали.

– Куда проехали?

Максим лишь вздохнул и, уже ничего больше не говоря, принялся прилаживать к модельке ладьи только что вырезанный из обрывка ткани парус.

Так вот и промучились до глубокой ночи все трое. Тейя, конечно, тоже принимала во всем этом самое деятельное участие: давала советы. То нос игрушечной барки ей показался каким-то не таким, некрасивым, то – корма. И все же, когда наконец Максим поднял готовую модель к светильнику, все улыбнулись. Вроде бы ничего себе получилось, даже не очень коряво.

– Красиво, – похвалил анхабец, в том числе и самого себя. – Нет, клянусь Амоном, красиво! Ну, если жрецу не понравится… Не знаю тогда, что и сказать.

Жрецу не то чтобы не понравилось. Он просто хмыкнул – и посмотрел на Макса с некоторым интересом. Что и нужно было! И это уже был прогресс! Вечно хмурый нелюдимый Сенефермонтусенеб, главный жрец храма бога-воителя Монту, хоть чем-то – и кем-то – заинтересовался!

– Я хотел бы подарить свою лодочку вашему храму, – Макс ковал железо, пока горячо. – Я делал ее ночами, старался, не покладая рук, все думал, как лучше угодить богам, сделать ладью покрасивее. О, господин! Можно, я сам отнесу ее в храм? Клянусь всеми богами, нет у меня больше никакого другого желания.

Скептически осмотрев модель, Сенефермонтусенеб махнул рукой:

– Хорошо. Ты затратил труд – и должен быть вознагражден. Идем, я сам покажу тебе бога! Но помни, парень, – в следующий раз ты сможешь увидеть его только через год!

– Благодарю и за это, уважаемый господин.

Низко поклонившись, молодой человек подхватил ладью в правую руку, в левую же взял корзинку с дощечками и быстро зашагал следом за жрецом все по той же тропинке в высокой, желтой, с красными цветами траве. И рыжее солнце светило им в спины, а бегущие впереди тени казались смешными пляшущими человечками.

Великий бог-воитель Монту – точней, его статуя – оказался закрыт особым притвором, сколоченным из крепких сосновых досок, щедро украшенных инкрустацией и резьбой. Сенефермонтусенеб самолично отодвинул золоченый засов и распахнул дверцы…

Макс поспешно упал на колени – как того и требовали обычаи. На вытянутых руках показал богу ладью.

– О, великий Монту, воистину, один из величайших, – опустившись на колени рядом с юношей, негромко промолвил жрец. – Прими подношение сего юноши, он долго старался ради твоей милости.

Юный фараон почтительно опустил глаза и что-то невразумительно зашептал – типа, молился, а статуя Монту, бога с головой сокола, вытесанная из розоватого мрамора и украшенная позолотой, казалось, покровительственно улыбалась.

Макс с Сенефермонтусенебом простояли на коленях, наверное, с четверть часа, уж никак не меньше, после чего жрец поднялся на ноги и, почтительно прикрыв дверцы, обернулся к юноше:

– Идем. Я покажу тебе, куда поставить ладью.

Они зашли за пилоны, где тускло горели светильники, а из расположенных высоко окон – маленьких, квадратных – падал солнечный свет, освещая модели кораблей и лодок, аккуратно и, можно даже сказать, с любовью расставленные на специальных полках.

– Вот. – Жрец кивнул на глиняную подставку внизу. – Ставь сюда.

С благоговейным видом Максим послушно выполнил указание, присоединив свою барку к подобным же моделькам, больше напоминавшим забавные детские игрушки. Многие барки были даже глиняными! И по качеству и красоте заметно уступали делу рук юного фараона. Так себе были кораблики, как видно из числа подношений. Но вот те, что стояли… нет, красовались на полках…

Светлые глаза юноши вспыхнули самым искренним восхищением, а в душе заиграл восторг, как у любого человека при встрече с прекрасным! В самом деле, эти кораблики были настолько красивы и изящны, что казались не творением человеческих рук, а произведением иного, высшего разума.

– О, боги, никогда не видел столь великолепной работы!

– Можешь подойти поближе, – милостиво разрешил жрец.

Максим смотрел во все глаза – ему даже не нужно было разыгрывать восхищение. Вот морское судно. Надежное, быстроходное, с мачтой из крепкой сосны и высоко загнутым штевнем. На таких храбрые моряки бороздят волны Великой Зелени. А вот кораблик попроще, но оттого не менее изящный – нильская грузовая барка, называемая бар-ит. Макс повидал немало таких и на многих подобных плавал. Мачта в виде рогатки – складывающаяся, высоко задранные нос и корма, гребцы, кормщик… Так, а это еще что такое?

Молодой человек вдруг застыл, не веря глазам своим.

Вот это! Вот, откуда оно? Вот это… этот… Колесный пароход середины девятнадцатого столетия!!! Сделанный столь же тщательно, как и остальные, стоящие на полках, ладьи и, нет никакого сомнения, той же рукою. Отполированные борта из красного дерева, две мачты, надстройки, труба… и – по бокам – гребные колеса! Что, в Черной Земле уже изобрели паровую машину?!

– А…

– Ты никогда не встречал подобного? – ухмыльнулся жрец. – Не только ты. Это корабль кушитов. Я видел такой на стене в храме Уаджет.

– В храме Уаджет?! Но…

– Они выпросили у меня одну из моих барок. Пришлось продать – уж больно хорошо заплатили. Впрочем, – Сенефермонтусенеб тут же опомнился, – ты можешь идти. Дерево приноси, барку – через год! Можешь даже не одну, сколько сделаешь.