– Похвальна твоя храбрость, Яра, но разумно ли браться за лук так скоро? – я вздрагиваю, когда голос Исая раздаётся слишком близко. Вскидываю испуганный взгляд, и его наглая улыбка моментально сползает с лица. – Что-то случилось, княжна?

– А… нет, нет.

– Что «нет»?

– Всё в порядке.

– Ложь, но я сделаю вид, что верю.

– Спасибо.

Моя тихая благодарность, кажется, сбивает его с толку, молодой князь забирает у меня из рук колчан и вешает себе на плечо. Сегодня на нём бежевый с золотом кафтан, а светлая рубашка с косым воротом почти ничем не украшена. Я задерживаю взгляд на медной подвеске на его шее. Заметив мой интерес, Исай прячет украшение под одежду.

– Ноябрьский оберег, ничего более, – спокойным тоном поясняет он. – Многие такие носят.

Я рассеянно киваю, вспоминая об украшении на шее Ильи.

– Но на тебе подобного я не видел. Не хочешь, чтобы Ноябрь тебя охранял? Он ведь и твой месяц, – продолжает Исай.

– Не то чтобы не хочу. У меня было три, и все я потеряла. Я никогда ничего не теряю, но те обереги куда-то исчезали на второй или третий день. Алёна после пропажи третьего испугалась, говорила, что это Декабрь их крадёт, желая до меня добраться, – я вяло улыбаюсь, вспоминая нянины причитания. – Я решила, что пусть тогда Декабрь забирает то, что ему удалось украсть, но больше носить их не стала.

Исай приподнимает бровь, раздумывая над моим объяснением. Мало кто шутит, говоря о Декабре, но я считаю, что мне можно, раз уж он меня «отверг». Исай тянет руку к моему луку, и я позволяю взять оружие, наблюдаю, как молодой князь первым делом внимательно проверяет тетиву. Непроизвольно улыбаюсь его заботе.

– Хорошее оружие, – хвалит он, рассматривая резьбу на плечах лука. – Кто тебе его выбрал?

– Илья.

– Илья? – переспрашивает князь, лишь спустя мгновение во взгляде появляется понимание. – А… конюх.

– Друг, – недовольно отрезаю я.

– Необычный конюх, что и не конюх вовсе, – с мрачной усмешкой бормочет он, игнорируя моё заявление.

– Считаешь, что звание князя делает тебя лучше?

– Напротив, – честно признаётся Исай, чем удивляет меня. – Я младший князь, и это значит абсолютно… ничего. Это делает меня… никем на фоне умного, спокойного и благородного старшего брата.

Я рассматриваю Исая внимательнее, вглядываюсь в напускное безразличие, под которым кроется хоть небольшая, но точно обида.

– Ты не любишь Владимира? – напрямую спрашиваю я.

– Люблю. Он же мой брат, – как-то заученно отвечает тот, продолжая рассматривать резьбу на луке. Мне знаком этот тон, я сама много раз отвечала подобными заученными фразами. Говорила, что люблю сестёр, хотя наши отношения не близки даже к хорошим.

– Ты завидуешь старшему брату, потому что он старший?

Исай наконец переводит всё внимание с оружия на меня.

– Младшие всегда завидуют старшим, разве нет? – уклончиво отвечает он. – Этой эмоции подвержены все. Вспомни историю двенадцати месяцев.

– Ты про Ноябрь и Декабрь? Думаешь, Ноябрь пошёл против Декабря, завидуя его старшинству? Ведь Ноябрь идёт первее Декабря…

– Ноябрь хоть и первее идёт, но он младший среди осенних братьев, а Декабрь старший среди зимних.

Я задумчиво смотрю на голые ветви нескольких клёнов позади нашего двора. В воздухе стоит привычный запах сырой земли, но ветра сегодня нет. Несмотря на затянувшие небо серые облака, погода кажется обманчиво тёплой.

– Нет, я не думаю, что все младшие завидуют старшим, – не соглашаюсь я. – В чём-то старшим тяжелее. Они идут впереди, расчищая дорогу для остальных. Я никогда не завидовала Василисе или Мире.

– Жаль. Я бы хотел, чтобы ты завидовала Мире.

– Почему?

– Потому что она моя невеста.

Щёки начинают полыхать, и мне не сразу удаётся скрыть изумление. Я не знаю, что мне ответить на это, а взгляд Исая становится обжигающим, улыбка на губах – лукавой, он явно наслаждается моим смущением.

– Сколько дней осталось до твоего совершеннолетия, княжна?

– Два дня.

– Тогда заплети волосы. В следующий раз твою косу будет расплетать жених, – мои руки покрываются мурашками от его ласкового тона, я не могу понять, пугает он меня или нравится. Исай издаёт тихий смешок, замечая, что я забываю дышать, и кивает в сторону тренировочного поля за основной усадьбой.

– Пойдём, княжна. Если уж собралась стрелять, то будет лучше, если ты сделаешь это под присмотром.

Молодой князь, не дожидаясь моего согласия, уходит в указанную сторону вместе с моим оружием, а я в последний раз бросаю тоскливый взгляд на конюшню, быстро заплетаю волосы в косу, затягиваю лентой, которую хотела отдать Илье, и понуро иду вслед за Исаем.

На тренировочном поле мы встречаем Владимира, Миру, Василису, отца и Всеслава, наблюдающего за князем ренским. Отец выглядит не просто хорошо, он словно помолодел лет на десять. Однако знахарь недовольно бормочет наставления и предупреждения, отказываясь признавать, что какое-то незнакомое ему лекарство сработало. В ответ князь смеётся, отмахиваясь от его подозрительности. Отец в столь хорошем расположении духа, что даже не ругается, когда я показываю ему свой лук. Он, наоборот, обещает научить меня ещё маленькие топорики кидать, после того как моё лицо заживёт. Я с улыбкой соглашаюсь, хотя уверена, что окажусь в этом деле неуклюжей, но меня заражает энтузиазм отца, а его здоровый румянец и живой блеск в глазах дарят облегчение, и тиски, сдавливающие сердце из-за отъезда Ильи, ослабевают.

Я отказываюсь от предложения Владимира пострелять из лука под его присмотром и сажусь у стены дома на деревянную лавку. С отрешённой улыбкой наблюдаю, как отец вовсю соревнуется с молодыми князьями, почти не уступая им в меткости. Свой колчан я оставляю рядом, подаренный Ильёй лук укладываю на колени и пальцами бездумно поглаживаю дерево, пытаясь не вспоминать о друге.

– Признавайся, Яра, что ты принесла нашему князю? – тихо, но напряжённо спрашивает Всеслав, подходя совсем близко.

– Лекарство.

Знахарь хмурит седые брови, нависает надо мной грозно, но меня мало что может испугать после встречи с колдуном, поэтому Всеслав раздосадованно вздыхает и садится рядом.

– Как его состояние? Отец всё ещё болен?

– Он здоров, и столь быстрая перемена меня тревожит, – устало отвечает мужчина.

Всеслав вздрагивает от неожиданности, когда я порывисто поворачиваюсь к нему.

– Действительно здоров?! Болезнь не вернётся?

– Вряд ли. Я проверил как мог. Состояние князя сейчас настолько хорошее, что он может легко потягаться с самим собой лет эдак десять назад. Вон даже молодым князьям в затылок по силе бросков дышит, – рассеянно взмахивает рукой Всеслав в сторону отца, кидающего топор. Оружие вгрызается в деревянную мишень так, что щепки летят. – Не удивлюсь, если на тренировочном бою с мечом он братьев из Истрога заставит попотеть. Расскажи мне, княжна, куда ты ездила и что привезла?