Спустя время у нас родились дети. Старшая дочь появилась в январе, а через три года мальчик родился в декабре. И если Декабрь сразу понял, что отмечать мальчика и присваивать его себе не надо, потому что сам Февраль возьмёт на себя его защиту, то Январь сдался и отдал девочку лишь после продолжительного спора с младшим братом. Нравятся Январю дети Февраля, и заглядывает он к нам в дом едва ли реже, чем Март, которого редко приглашают, но его это не останавливает.

Так и получилось, что оба наших ребёнка вышли скорее февральскими, оба с угольно-серыми волосами и синеглазые. Но им мы решили не говорить о том, кем же является их отец. Растут они как обычные дети, да только холодов не боятся совсем. Морозный воздух кожу им не щиплет, а от февральского ветра щёки их почти не краснеют.

Спустя десять лет бывший колдун Зимнего леса наконец придумал последнее, третье условие за то, что я когда-то давно попыталась украсть его снег.

– Какое третье условие? – с напускным недовольством фыркаю я, но Илья запускает руку в мои распущенные волосы, и я не могу сопротивляться, запрокидываю голову назад, ощутив его пальцы на затылке.

– Первое было – прядь волос, второе – вернуться с чистой водой, – серьёзно говорит он, а губы его растягиваются в довольной улыбке. – А третье я же сказал тогда, что ещё не придумал. Но теперь знаю, чего желаю.

– Разве ты не получил всё желаемое?

Февраль окидывает взглядом нашу спальню, будто всего этого ему недостаточно. Знаю, что он прикидывается, но всё равно пихаю его локтем, а он обнимает меня, целует в лоб, потом в губы и помогает снять верхний кафтан.

– Получил, – всё-таки соглашается муж. – Но наш договор был на три условия. И одно у меня осталось.

– Хорошо, твоя взяла. Говори, Илья, чего желаешь, – я обнимаю его и прикладываю ухо к груди, слушая умиротворяющее сердцебиение.

– Я хочу, чтобы ты не умирала. Никогда.

Улыбаюсь, слыша приказной тон. Ставит мне ультиматум, словно это в моих силах.

– Я бы хотела его выполнить, но не могу, – отвечаю я, но не чувствую грусти. Илья оказался жив, а Февраль вернулся ко мне, я мало печалюсь с тех пор, счастливая из-за выпавшей мне удачи.

– Всё-таки беспомощные вы, смертные, – ласково говорит он, обнимая меня крепче. – Тогда моё третье условие, чтобы после своей смерти ты вернулась ко мне, Яра. Родилась вновь.

– Думаешь, я могу выполнить это условие? – почти смеюсь его наивному желанию, хотя будь моя воля, я бы именно так и поступила.

– Я знаю, что можешь. И я буду тебя ждать. Столько, сколько потребуется, – серьёзно кивает он, приподнимает мой подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза. – Но ради зимы, даже не думай рождаться в ноябре.

Он говорит это строго, а я перестаю сдерживаться и смеюсь, сильнее сжимая его талию. Киваю, обещая выполнить это третье условие, но не скоро. Потому что сама надеюсь прожить рядом с ним как можно дольше.