Стемнело. Разбойники запалили еще один костер – куда более жаркий, такой, что искры – до неба! Ничего не боялись, сволочи… Да и кого им тут было бояться? До Ракова далековато, до ближайшей деревни тоже неблизко, как и до любого города. Так что жги костер не жги, прячься не прячься – все одно никто не увидит и не услышит, разве что редкий охотник да рыбачок. А уж те, если не дурни совсем, лишнего любопытства не проявят – чревато!

Лишь со стороны реки – да, замаскировались, мало ли чьи там ладейки пройдут? Там же, верно, выставили и сторожу… Ага, ага, вон, в камышах… Меняются… Там, верно, и попался несчастный Лудька! Переоценил свою ловкость… Эх, Лудислав…

Миша сжал губы. Отомстить! И страшно! Сейчас вот, дождаться своих…

Между тем на бережку явно затевалось какое-то действо – гомоня и ссорясь, лиходеи усаживались вокруг костра, поочередно прикладываясь к большим плетеным баклажками. Странно – ни мяса, ни рыбу не жарили, не пекли, и ушицу не затевали… Вот вдруг притихли все разом – словно бы в ожидании чего-то, от чего у многих слюни текли в буквальном смысле слова.

И вот – дождались!

Из богатого шатра, разбитого на корме ладейки, выбрался коренастый мужик с широченными плечами и наголо выбритой головой с небольшим хохолком – оселедцем. Такие когда-то носили язычники. Длинная черная борода, заплетенная в щегольские косички, была перекинута за спину через правое плечо, на могучей шее виднелось ожерелье из отрубленных змеиных голов… Ох, как же оно смердело! Михайла невольно поморщился – мерзкий запах дошел и до него.

Одежду бородача составляла длинная – до щиколоток – рубаха из темно-синего бархата, с вышитыми на спине и груди черепами и подпоясанная желтым шелковым поясом с пышными щегольскими кистями. К поясу был привешен кинжал в широких сафьяновых ножнах. Все это убранство стоило весьма прилично, наверное, ничуть не меньше, чем…

Чу! Под яростный вой присутствующих бородач спрыгнул на песок. Следом за ним четверо голых по пояс бугаев за волосы выволокли из шатра парочку нагих дев со связанными за спинами руками… Вытащили и бросили у костра на песок…

Черт! Сотник похолодел, узнав в пленницах… Костомару-вдову и… юную половчанку Лану! Как же она так? Как же… Да как и несчастный Лудислав! Переоценила себя, врагов недооценила…. Так и с опытными воинами случается, и на старуху бывает проруха.

Ладно, с этим после разберемся – и выводы сделаем… Сейчас надо спасать девчонок! Эх, где же свои… Что ж так медленно-то?

Действие разворачивалось быстро. Что-то утробно прорычав, плечистый махнул рукою… Девчонок живо привязали к воткнутым в песок палкам – распяли, бесстыдно разведя в сторону ноги…

Что же они… А вот то и сделали!

И первым, конечно, плечистый! С жутким возгласом он приподнял рубаху и, опустившись на колени перед распятой вдовой, ритмично задергался, предаваясь нахлынувшей похоти и жуткой, какой-то животной страсти.

Костомара даже не кричала, не дергалась – лишь безразлично смотрела в черное, усыпанное равнодушными звездами небо…

Насытившись, плечистый опростал рубаху и милостиво осклабился. Его место тотчас же занял другой…

То же самое вытворяли и с Ланой… Девчонка дернулась было – но, получив удар кулачищем по голове, затихла…

Черт побери… Да жива ли?

Где же наши… где же… Вот-вот должны б подойти… вот-вот…

Михайла с ужасом ощущал все свое бессилие – давненько он уже не попадал в такую ситуацию, когда ничем – ничем!– не мог помочь своим…

–Хорее! Хорее!– упав на колени перед костром, бородач вытянул руки к небу.

Все остальные тоже попадали на колени… кроме тех, кто тешился с девами…

Упали, возопили нестройным хором:

–Хорее! Хорее!

–Хорее бо вещий…– вскочив на ноги, заорал бородатый.– Великий Хоре! Возьми нашу жизнь! Возьми нашу кровь! Возьми наше семя!

–Возьми нашу жизнь!– завыли лиходеи.

–Возьми нашу кровь!

–Возьми наше семя!

Хоре… Древнее грозное божество… Светоносный небесный бог… Некоторые путали его с Даждь-богом, с Ярилой. Но Хоре был куда древнее. Чудовищное божество, явившееся из тьмы времен и требующее жертвы!

Так это что же получается – язычники? Да кто бы ни был – но все они умрут, и умрут уже очень скоро!

Заскрипев зубами, сотник машинально выхватил из-за пояса нож… Нож. И что? Что сейчас можно сделать-то?

–Яромир! Э, Яромире!– кто-то громко закричал со стороны плеса.

Подняв руку, бородач медленно повернул голову – желтая луна вспыхнула, отразилась в его лысине, качнулось на широкой груди мерзкое змеиное ожерелье…

Все разом затихли…

Из камышей выбрался на берег… невысокого роста парнишка, вряд ли намного старше юных воинов Младшей стражи. Парень как парень – рубаха, порты… босой, с непокрытой головою… Растрепанные волосы, узкое, еще безбородое лицо… В правой руке – длинная суковатая палка, посох в левой…

В левой – что-то круглое, напоминавшее репу или капустный кочан… С кочана что-то капало… какие-то темные капли…

Подойдя ближе к костру, парень что-то негромко сказал бородачу – Яромиру – и резко, с торжеством, вскинул, показал свою ношу… похвастался…

Не кочан это был и не репа… Отрезанная человеческая голова! Голова отрока Младшей стражи Преслава!

Ратное и окрестности. Август 1130г.

Хорошее утречко нынче выдалось – солнечное, спокойное, ясное. Трое девчонок с большими плетеными корзинами в руках, весело переговариваясь, шагали по лесной тропе. Рыженькая хохотушка Ярослава – круглое личико, веснушки, вздернутый нос, и глаза – синие, как васильки. Лучшая подружка ее, Хорькова Маша,– наоборот, девушка строгая – черная коса, платочек скромненький, личико узкое, смуглое, а ресницы – густые, как смешанный лес. С ними старшая – Звенислава, Звеня – красавица – златая коса. Нынче коса-то с голубой лентой! Вот и любопытно подружкам. Особливо – рыженькой Ярославе:

–Звень, а Звень? А кто тебе ленточку подарил?

Вот ведь спросила! Простая – как пирог без начинки. Или как репа пареная.

Смугленькая Маша все же куда как умнее была:

–Не спрашивай так, Яря! Нехорошо, некрасиво это. Звеня, коли захочет, так сама расскажет. Правда, Звень?

Златовласка качнула головой, усмехнулась:

–Может, и скажу, коль так интересно. Дау колодца уж, поди, всем растрепали – видели.

–И кто? Кто ж это?– вытянули шеи девчонки.

–Велимудр, десятник…– Звенислава таки призналась. Ну а что? Шила-то в мешке не утаишь. Тем более – в селе, даже в таком большом, как Ратное!

–Велимудр?– младшенькие подружки переглянулись.– Это рыженький такой, вихрастый? Из Нинеиной веси…