Когда я вернулась в редакцию, Аркадий все еще сидел перед экраном монитора, глубокомысленно наморщив лоб и время от времени бойко постукивая по кнопкам клавиатуры.

— Уже приехала? — едва удостоив меня взглядом, бросил он.

— Да, уже. Уже, между прочим, шесть часов. Твои коллеги собираются по домам.

— Правда?! Уже шесть?!

Удивленно вскинув брови, Аркадий глянул в нижний угол монитора. Можно было не сомневаться, что за все это время он впервые вспомнил про таймер.

— Надо же! Как, однако, время летит. Но мне осталось уже совсем чуть-чуть. Сейчас допишу, потом подправлю немного, и все. Подождешь?

— А куда же я денусь? Мы с тобой теперь одной веревкой связаны, — саркастически усмехнулась я.

— Да, Высоцкий… — В глазах Аркадия появилось ностальгическое выражение. — Какая личность! Не человек — целая глыба. Все собираюсь написать о нем, но как-то…

— Закончи сначала про вирусы, — вернула я его с небес на землю. — А уж про Высоцкого потом как-нибудь. Иначе сегодня домой мы просто не попадем.

«Я-то уж точно попаду не скоро», — додумала я то, что не хотела произносить вслух.

Могла ли я предполагать в тот момент, насколько точно сбудется это предсказание? Увы, этот мой рабочий день оказался еще длиннее предыдущего, и домой в этот раз я вернулась только под утро.

Но в шесть часов вечера я еще ничего об этом не знала и, рассеянно просматривая старые номера газеты «Город», терпеливо дожидалась, когда Аркадий закончит работу над статьей.

— Строчишь? — бодро поинтересовался главред, заглянув в дверь перед тем, как идти домой.

— Тружусь, — тяжко вздохнув, ответил Аркадий.

— Молодец. Не забудь, статья нужна завтра. Уже готовая к печати. Полностью.

— Спасибо, я помню.

Несмотря на обещанное «чуть-чуть», Аркадий просидел перед монитором целый час, и когда мы подъезжали к его дому, стрелки показывали уже половину восьмого.

«Нет худа без добра, — смирившись с неизбежностью, думала я. — Закончили поздновато, зато можно будет сразу приступать к наблюдениям, не тратя времени в бесплодных ожиданиях урочного часа. Урочный час — вот он. Уже, можно сказать, на носу».

— Так что, завтра катаемся на моей? — уточнила я, притормозив возле подъезда Аркадия.

— Других вариантов, кажется, нет, — согласился он.

— Тогда в половине десятого жду тебя здесь. На том же месте, в тот же час.

— Идет.

Мы попрощались, и, проследив, как он вошел в подъезд, я на малой скорости двинулась вдоль периметра дома.

Нужно было выбрать местечко, подходящее для наблюдений за домиком, где квартировали стояночные охранники. Сама стоянка располагалась на открытой со всех сторон площадке, и с близкого расстояния наблюдать за ней было нельзя. Меня сразу же вычислили бы и заподозрили в чем-нибудь нехорошем. Но чуть дальше ее практически со всех сторон окружали жилые дома, и вот среди них-то я и планировала отыскать себе временное укрытие.

Мне это удалось довольно быстро. Жилая застройка повсюду была утыкана припаркованными автомобилями, которым не хватило места на «цивилизованной» стоянке. Проехав вдоль нестройных рядов, я вскоре увидела местечко, с которого отлично просматривалась интересующая меня точка. Припарковавшись, я оказалась с тыльной стороны домика сторожей, где не было ни дверей, ни окон, так что меня увидеть они не могли в принципе. Мне же отлично была видна небольшая лесенка, по которой поднимались и спускались входящие и выходящие, так что всю последнюю информацию о посетителях я получала, так сказать, онлайн.

Поскольку свой наблюдательный пост я заняла уже около восьми, ждать мне пришлось недолго. Стрелки показывали без пяти минут, когда на лесенке появился вихрастый веснушчатый парень, как-то очень по-хозяйски, уверенно взявшийся за ручку двери.

Безошибочный инстинкт сразу подсказал: «Он!»

Дальнейшие события полностью подтвердили эту догадку. Минут десять ничего не происходило, потом дверь снова открылась, и на лесенке показался тот самый лысоватый и полноватый дядечка, с которым я беседовала недавно. Он обернулся, по-видимому, заканчивая разговор с тем, кто находился внутри, потом закрыл дверь, спустился по лестнице и отправился восвояси.

«Значит, этот в веснушках и есть Леха», — сделала я несложный вывод.

Из двух возможных вариантов — начать предполагаемый задушевный разговор немедленно или подождать, пока окончательно стемнеет, — я выбрала второй. До девяти на стоянку еще могли приехать запоздавшие или не в меру трудолюбивые клиенты, допоздна пропадающие на работе.

Но в десятом часу вечера поток посетителей здесь наверняка уже минимальный, если не нулевой, и я смогу спокойно разобраться с этим Лехой, не опасаясь внезапного вторжения ненужных свидетелей.

Выезжая на свои «дежурства», я неизменно брала с собой что-нибудь из боевой экипировки. Вот и сейчас на эластичной ленте возле щиколоток у меня были закреплены два ножа, а за поясом ждали своего часа несколько метательных звездочек. Для разговора со стояночным сторожем этого было более чем достаточно.

Дождавшись темноты, я вышла из машины и, подойдя к сторожке, поднялась по знакомой лесенке. Дернув за ручку, я поняла, что отважный страж храбро заперся изнутри.

Услышав, что кто-то ломится в дверь, Леха выключил свет и выглянул в небольшое окошко, пытаясь разглядеть позднего гостя.

— Здравствуйте, — мило улыбаясь, проговорила я. — Откройте, пожалуйста. Мне нужно кое-что у вас уточнить.

Увидев, что в этот поздний час его решила навестить не шайка головорезов, а симпатичная девушка, Леха щелкнул замком и распахнул дверь.

Не тратя времени на ненужные предисловия, я с ходу засветила ему кулаком в табло.

Изумленный до глубины души Леха не только не успел защититься, а даже, похоже, не сразу понял, что его ударили, настолько мой хрупкий и изящный образ не вязался с этим решительным действием.

Только когда, инстинктивно схватившись за переносицу, он увидел на руке кровь, в его глазах промелькнула некая неожиданная догадка.

— Ты… вы… ты чего это? Вам кого?

— Мне Леху, — предельно ясно ответила я на вопрос. — То есть тебя. Ты ведь Леха? Правильно?

— Я? Да… то есть. А зачем вы… Зачем я тебе? Я ничего не сделал.

От удара он отлетел в дальний угол сторожки и сейчас ерзал по полу, пытаясь на пятой точке отъехать еще немного подальше.

— Не сделал? — наступала я на него. — Надо же! А у меня почему-то совсем другая информация. Мне почему-то сказали, что это именно ты заставлял Пашу метать сверху бутылки. Причем не просто так, а прицельно. В совершенно конкретного человека. Тебе вообще известно, что может случиться, если в человека попадет бутылка, брошенная с семнадцатого этажа? Могу устроить тебе эксперимент, чтобы ты убедился на опыте. Пристегну тебя вон хоть к газовой трубе да и запулю сверху стеклотарой. Хочешь попробовать? Узнать, что из этого выйдет?