Теперь же избавляться от них никто не спешил. В центре зала их ожидала лестница, спущенная с двенадцатого этажа. Ее можно было легко убрать и полностью изолировать люк так, что никакой газ не добрался бы наверх.

Фенрир встречал их прямо у входа. Он, оставаясь хозяином положения, жутко нервничал. Он уже успел вспотеть насквозь, он неловко переминался с ноги на ногу, а в руках сжимал пистолет. При этом Леон не сомневался, что выстрелить он не сможет.

Оружие ведь не гарантирует возможность выстрелить! Для этого нужна внутренняя решимость, до которой Фенриру было далеко. С ним даже не вязалось его грозное прозвище! Толстый, не слишком высокий, потный, неопрятно одетый, с сальными волосами. Далеко не суперзлодей. Понятно, что первые впечатления обманчивы. Но Фенрира подводил еще и взгляд: водянистые голубые глаза, частично скрытые за очками, испуганно метались от одного гостя к другому.

— Где он? — спросил Фенрир. — Он с вами? Значит, он все-таки жив?!

Голос тоже был под стать: высокий, как будто так и не сломавшийся до конца. Если учитывать, что Фенриру уже исполнилось тридцать три года, это обстоятельство удручало.

Леон на всякий случай поднял руки и взглядом велел сделать то же самое Ярику. Им нужно было, чтобы хозяин квартиры успокоился — если он и пальнет, то только от страха.

— Ты не знаешь, жив он или мертв? — удивился Леон.

— Меня ни о чем не уведомляли! Но я думаю, что он жив. Это было бы похоже на него. Даже из своей смерти забаву устроить! Где он?

Толстяк не притворялся, он действительно был обижен. Если Григоров прекрасно знал, что происходит и почему, то он — нет. Следовательно, Юпитер его не допрашивал и не исключил из числа подозреваемых.

— Мы не знаем, где он. Но знаем, почему он ушел. Может, поговорим нормально? Потому что долго я так стоять не смогу, у меня руки затекают.

— Ладно… Ладно! Идем.

Идти дальше Леону не очень-то хотелось. Фенрир, с его боязнью всех и вся, не пускал к себе даже уборщицу — а напрасно. Его квартира, просторная, занимавшая весь этаж, была чуть ли не карикатурным жильем холостяка. На внушительном слое пыли валялись обертки от продуктов, грязная одежда, книги и распечатки — некоторые из них напоминали вполне важные документы, которые хозяина не волновали. В воздухе пахло потом и какой-то съедобной химией — вероятнее всего, чипсами со вкусом бекона.

Пробираться через этот хлам нужно было осторожно, чтобы ни на что не наступить. Хотя так ли велик был вред, если бы они наступили?

В одной из комнат Леон увидел массивную компьютерную установку, назвать это иначе не получалось. Несколько больших мониторов, череда системных блоков и устройства, о назначении которых он даже не догадывался. Но туда Фенрир их не повел, для гостей у него был выделен небольшой уголок, образованный диванами и журнальным столиком.

Фенрир плюхнулся на покрытый подозрительными пятнами диван без малейших опасений. Да и чего ему опасаться, если в квартире вряд ли нашелся бы предмет грязнее его джинсов? Леон и Ярослав присели на край дивана просто потому, что стоять над хозяином квартиры, нервно сжимающим пистолет, было не слишком безопасно.

— Так что происходит? — требовательно поинтересовался Фенрир. — Говорите, пока я вас не пристрелил!

И хотя угроза была так себе, отмалчиваться Леон не стал. О покушении на Анну он рассказал только в общих чертах, сдержанно, и даже это было больно. Мысль о том, что перед ним, возможно, сидит заказчик ее убийства, бесила. То, что это Фенрир, оказалось даже более оскорбительным, чем он ожидал. Этот жирный неудачник по какому-то капризу чуть не отнял у него главного человека его жизни! Если бы она все-таки не спаслась. Можно ли было принять, что ее убило такое вот ничтожество? Нет, это глупо. Смерть есть смерть. Личность убийцы не делает ее более благородной.

Но сам Фенрир на убийцу не тянул. Каждая новая подробность его предполагаемого преступления шокировала его все больше. Он то и дело промокал пот на лице, но на его лбу все время оставалась блестящая пленка. Пистолет он в какой-то момент отложил на диван, да так и забыл о нем. Зато он отыскал на полу уже открытую пачку сухариков и начал нервно ее опустошать. Вряд ли он до конца осознавал, что делает. Еда была для него всего лишь самым надежным способом подавить стресс.

Когда Леон закончил, толстяк жалобно пискнул:

— То есть, Юпитер считает, что это я? Что во всем виноват я?

— А это так уж нереально?

— Нет, конечно! Я никого не убивал! Я никого не пытался убить!

— Охотно верю, — хмыкнул Ярик.

— Мы действительно верим, — кивнул Леон. — Но вопрос необходимо задавать по-другому. Мог ли это быть ты? Получал ли ты какую-то выгоду от ослабления Юпитера?

— Нет!

Но ответил он слишком поспешно, да еще и с бегающим взглядом. Это выдавало его лучше любых улик. Поэтому Леон не стал спорить, он просто молчал с многозначительным видом. Он знал, что неврастеник вроде Фенрира долго это выносить не сможет, и не ошибся.

— Ну, может, и да… Но нет, я этого не делал!

— Мы говорим только о теории. Выгодно это тебе или нет?

— Может, и выгодно, — неохотно признал Фенрир. — Могло бы быть. Если бы я хотел сместить Юпитера на нескольких проектах и избавиться от его контроля, это было бы мне выгодно. Но мне это не надо!

— Он не мог быть в этом уверен, — заметил Ярик.

— Еще как мог! Он знал меня! Я терпеть не могу быть главным. Меня это угнетает! Я не хочу ни с кем общаться. Мне нравилось, что Юпитер был главным. Он умел всеми управлять. А я не умею, не люблю и не буду!

— Но он тебя контролировал, — напомнил Леон, хотя и не совсем понимая, о чем речь. — Разве это тебя не угнетало?

— Вот еще! Он устанавливал контроль, чтобы я не уходил на проекты конкурентов и не получал больше, чем обозначено лимитом. Но мне и так всего хватало! У меня все есть. У меня столько денег, что я не знаю, куда их тратить! Зачем мне рисковать этим?! Да и потом, кто станет нападать на какую-то телку, чтобы ранить Юпитера? Это бессмысленно! Почему она вообще важна?

За это толстяку хотелось двинуть, однако Леон сдержался. Сейчас куда важнее была гневная честность Фенрира. Он искренне не понимал, как кто-то мог рискнуть жизнью ради власти или денег, если власти и денег уже очень много?

Но все же, все же. Почему Юпитер не убрал его из списка подозреваемых? Ожидал предательства? Или знал, что Фенрир не так прост, как пытается изобразить? Или надеялся использовать его, чтобы выйти на настоящего преступника?

— Хорошо, если это был не ты, то кто тогда? Кому это выгодно?

При других обстоятельствах Фенрир мог бы отмахнуться от этого вопроса. Мол, вам надо — вы и ищите! Но сейчас он был раздражен и зол, ему хотелось отвести от себя удар любой ценой. Поэтому он задумался всерьез, однако всего на пару минут. Соображал он отлично — и без труда вспомнил нужное имя.