— Ну, хорошо. Предположим, что сорок восемь часов истекли, а признательные показания мы не получили. Дальше что? Отпускать?

Танов водил карандашом в своем блокноте, делая вид, что пишет. Надо оформлять задержание, а если не получится с показаниями, то придется отпускать. Витков демонстративно выждал несколько секунд и повторил вопрос, обращаясь лично к Танову:

— Павел Николаевич, так что? Я вас спрашиваю, отпускать будем?

— Если не сможем ни за что зацепиться, придется отпускать.

— А как это будем объяснять в прокуратуре? Зачем их задерживали?

— Может быть, мы заранее обговорим все с прокурором? — догадался Есаков.

— Действительно. Можно съездить в прокуратуру и посоветоваться, — поддержал его Танов.

— Да уж. Если оформлять задержание, не имея достаточных оснований, то надо прокурора ставить в известность, — заключил Витков. — Ну что, Павел Николаевич? Я в прокуратуру, а вы с операми занимайтесь подозреваемыми, их вот-вот доставят.

— Может быть, я с вами? — вызвался Есаков.

— Я что, один не справлюсь? Оставайтесь все на местах. Тут будет много работы.

Танов, вернувшись в кабинет, открыл окно и посмотрел на улицу. Стало немного теплее, но воздух был по-прежнему свежий и пах городом, людьми и едой со всех концов света. Прекрасный день в прекрасном городе Дубровске. Ему вдруг показалось, что он в подводной лодке, на дне глубокого моря отчаяния и безысходности. Но Павел Николаевич был уверен, что он выдержит.

Он с тоской посмотрел на календарь. Уже десятое марта. Пошла вторая неделя с тех пор, как девочку похитили. А у него кроме предположений, ничем не подкрепленных, нет никаких доказательств! Танов открыл самый первый допрос Ястребовой. Вроде бы в ее показаниях все складно. Но удаленная фотография в телефоне, а на фотографии переодетый в женскую одежду мужик, которого видели рядом с местом похищения коляски. Ее странное поведение. Ее побег. Если человек ни в чем не виновен, зачем ему скрываться от полиции? Зачем вместе с женой сбежал Лунов? Во время похищения он находился в Москве на работе. Его мобильный телефон, в соответствии с биллингом телефонных соединений, находился в Москве. Отец, который работал вместе с ним, подтверждает, что сын был на работе. Из ООО «Пассаж» пришел ответ, что Игорь был на работе. Территория «Пассажа» просматривается видеокамерами. У него железное алиби! Так для чего ему было прятаться?

Танов встал из-за стола, измученный бесконечным наплывом мыслей. Не о своей семье, не о сыне, а об этом проклятом похищении. Надо выпить кофе, потому что в ближайшие сорок восемь часов придется усердно работать.

Всю дорогу от Мареевки до Дубровска Маргарита по-детски рыдала. Ее опять терзала мысль о том, что она больше не увидит свою Леночку. Она не была готова к разговору со следователем. Она не могла слышать даже упоминания о ребенке. Они опять будут задавать вопросы. Вопросы, вопросы, проклятые вопросы. Как это все вынести? Поведение Риты, естественно, раздражало Игоря. Нервы его были на пределе.

— Ты меня достала. Только домой попадем, берегись!

Рита понимала, что муж не шутит. Тело сотрясала крупная дрожь.

— Что я тебе сделала?

— Заткнись, скотина убогая. Я тебя подобрал, бездомную тварь, а ты мне всю жизнь испортила.

— Разговоры прекратили, — железный голос Яковенко заставил их замолчать.

Однако скоро Рита опять принялась плакать. Истерика нарастала. Игорь опять не выдержал.

— Я сказал тебе, заткнись.

Снова завязалась перепалка, и Яковенко снова скомандовал замолчать. Этому не было конца. Рита совсем перестала себя контролировать, ее супруг тоже сошел с катушек. Казалось, что сейчас он сорвется и надает ей подзатыльников.

Дядя Володя молча смотрел в окно и даже не пытался вмешиваться. Вот попал в историю. Ритку жалко. Бедняга она, сирота. А Игорь этот не внушал старику особого доверия. Черт его знает, на что он способен. Чувствовалась в нем какая-то темная, злая сила. С таким в переулке в поздний час не дай Господь повстречаться. Тяжело было на душе у Владимира Никитича. Жаль беспутную Шурку, а какая веселая и доверчивая была девчонка. Сил нет глядеть на эту Ритку бестолковую.

Нашла себе муженька, нечего сказать. Да и какой он муж, не женится он на Ритке никогда. Поматросит и бросит, на ребенка не поглядит. И свиньи, бедные, не кормленные сегодня останутся. Как бы не перекусали друг друга с голодухи-то. И их жалко. О, Господи, жизнь наша жестянка, и ничего более. За окном расстилалась безрадостная снежная равнина. День пасмурный. Вот и на сердце пасмурно. Март месяц, а снегу-то, снегу. Владимир Никитич вздохнул. Зато урожай будет на славу. Впитает земелька снежок, зазеленеет. Не все так плохо, как кажется. Старик закрыл глаза. Скоро уж и Дубровск.

Когда подъехали к зданию Следственного комитета, Игоря и дядю Володю увели, а Рита какое-то время сидела с оперативным сотрудником в машине. Хорошо, что их с Игорем разъединили. Она просидела так минут двадцать и за это время успела успокоиться. А войдя в кабинет к Павлу Николаевичу Танову, начала снова истерично рыдать. Лицо от слез покрылось красными пятнами, глаза опухли, руки дрожали.

— Я больше не могу! — она закрыла лицо руками, все ее тело вздрагивало.

— Поэтому надо сотрудничать со следствием, а не убегать от нас. Только мы сможем вам помочь. Об этом я говорил с самого начала. Сейчас я просто вынужден задержать вас и отправить в изолятор временного содержания.

— Нет, я ни в чем не виновата! Это все он! — Рита вскочила со стула и пересела на другой, поближе к следователю.

— Кто он?

Рита замолчала, продолжая всхлипывать.

— У вас был любовник? Я правильно понял? Ваш муж ничего об этом не знает?

Она продолжала всхлипывать. Рита испытала настоящий шок, когда полицейский нашел их под полом у дяди Володи на кухне. Ужас, как она испугалась. Да еще Игорь подлил масла в огонь по дороге в Дубровск. Что же делать?

— Я сейчас позову конвоира. Когда окажетесь в изоляторе, сами будете проситься ко мне, чтобы все рассказать.

— Нет, я все скажу, — Рита ладонями вытерла слезы. — Он — настоящий зверь. Он убил Леночку и оставил ее умирать на балконе. Я хотела вызвать «Скорую», но он не разрешил.

— Кто он? — Танов встал. Подошел к Ястребовой вплотную и склонился прямо над ее головой. — Кто он?

— Игорь, — прошептала Рита. И опять потоком полились слезы.

— Кто? — Павел Николаевич не поверил своим ушам.

— Игорь. Я молчала, потому что боялась, он убьет меня, он мне угрожал. После того, как он убил Леночку, я стала бояться его еще больше. Он вернулся с работы пьяный. Когда приезжал из Москвы, постоянно пил. Когда он вошел в квартиру, то сразу начал скандалить. Леночка заплакала, испугалась. Игорь подошел к коляске, в которой она лежала, и ударил дочку по голове. Потом достал ее оттуда и ударил головой об угол.