– Элвис, ты гений! – воскликнул я. Вот уж не ожидал, что скажу такое. – Пригласим друзей Тигрицы, всех, кто ее знал. Пусть это будет достойным прощанием.

– Замечательно! И чем скорее мы это сделаем, тем лучше, – сказала Нелли. – Я помогу всех собрать.

– А я приведу Бачка, – предложил я. – Давайте сделаем это через пару дней. Нужно время, чтобы все организовать.

– Надеюсь, это поможет Джорджу, – повторила Нелли слова Элвиса.

– Откуда ты знаешь о поминках? – спросил я у Элвиса.

– Смотрю телевизор, – ответил он.

Дома в кои-то веки все крутилось вокруг нас, кошек. Тоби и рождественский спектакль стали запрещенной темой, так же, как отношения Конни, Сильвии и Алексея. Полли принесла сардины для нас с Джорджем. Должен сказать, что они не смогли соблазнить меня, но я все-таки попробовал их – ради Полли. Даже Мэтт зашел к нам после работы, чтобы обнять нас с Джорджем. Клэр и Джонатан суетились вокруг нас больше, чем обычно. Джордж казался притихшим, немного поел, но все равно отказывался разговаривать со мной, отделываясь односложными ответами. Но я видел, что он оценил мою заботу.

Ночью я уложил его спать у Тоби и ткнулся в него носом.

– Забыл тебе рассказать, – вдруг сказал Джордж. – Хана говорит, кто-то оставил дохлую мышь у них на пороге. Я, конечно, сказал, что это очень мило, но она меня не поняла. Она же домашняя кошка и никогда не охотилась. Сильвия закричала и спросила Конни, не знает ли она, в чем дело.

– Ой. – Это совсем не та реакция, на которую я рассчитывал.

– Думаю, она решила, что кто-то на нее злится. Я пытался ей объяснить, что мы оставляем такие подарки в знак любви, но Хана не знает, как сказать это Сильвии.

– Джордж, это я принес мышь. Я думал, если мы оставим ей подарок, она почувствует себя на нашей улице как дома.

– Но ты же не охотишься.

– Нет, но я попросил Везунчика сделать это для меня. Ладно, забудь, я постараюсь придумать что-нибудь покруче.

Я уже знал, что делать. Нужно преподнести ей другой подарок, еще лучше. Ох, так много дел!.. Но я не мог позволить Сильвии грустить, тем более, когда у меня был готов план. Но мне нужно было поговорить с Джорджем о чем-то более важном.

– Я понимаю, ты не хочешь сейчас разговаривать со мной, но знай: я всегда рядом, и мне нужно, чтобы ты помнил об этом.

– Я знаю, но мне так грустно, – сказал Джордж. – И я не понимаю, как себя вести. Мне никогда не было так плохо. Даже когда я любил Шанель и думал, что утопил ее. – В его глазах было столько боли. Хотя чем меньше вспоминать ту историю, тем лучше.

– Никто из нас не знает, как себя вести, Джордж, но помни: если тебе понадоблюсь я или кто-нибудь еще, вокруг очень много людей, которые тебя искренне любят, и мы все готовы помочь. Ты не должен переживать это ужасное время в одиночестве.

– Но я хочу свою маму, Тигрицу, а ее больше никогда не будет.

У меня не нашлось слов, и я позволил своему котенку завыть, уткнувшись мне в шею, и тихо плакал вместе с ним.

Наступил день памяти Тигрицы. День, посвященный только ей. Не так уж много областей, в которых люди превзошли кошек, и идея поминок была одной из них. Я мало знал об этой церемонии, но, к счастью, наш телевизионный эксперт Элвис ввел нас в курс дела. Обычно люди надевают черную одежду, поют особые песнопения и говорят теплые слова о человеке, с которым прощаются. Мы, насколько могли, приспособили это к кошачьей жизни. Мы не собирались наряжаться в черное, но я попросил всех прихорошиться. Мы хотели поговорить о Тигрице, а потом всем кошачьим хором исполнить прощальную песню. Я надеялся, что это поможет Джорджу справиться с горем; но не надеялся, что это поможет мне.

Впрочем, предстоящее событие помогло мне сосредоточиться. Мы пригласили всех кошек с нашей улицы, даже Лосося, которого Тигрица недолюбливала, но я знал, что ей было бы приятно, что и он пришел. Бачок тоже обещал прийти – Тигрица стала частью и его жизни, и он хотел попрощаться. Джордж поговорил с Ханой, и она рассказала ему, что в Японии люди ходят в храмы и оставляют там дары. Мы с Джорджем не совсем поняли, зачем это нужно, но Джордж решил принести свою любимую игрушечную мышь и оставить ее Тигрице. Это выглядело очень трогательно. Конечно, Хана не могла присоединиться к нам, что было очень печально, но вытащить ее из дома не представлялось возможным, даже если бы она захотела.

Джордж очень расстроился из-за этого, и я заверил его, что обязательно придумаю план, как вызволить ее или как ему пробраться в дом. Я понимал, что ему нужен друг, и, хотя у него были мы, Хана больше подходила ему по возрасту и принадлежала только ему. И еще я помнил слова Тигрицы, которая призывала меня никогда не сдаваться. Я даже улыбнулся, когда почти услышал, как она просит меня не отказываться от моих безумных планов. Разумеется, мне они вовсе не казались безумными. И я бы ни за что не отказался от них. Да я и не мог бы этого сделать. Они давно стали частью меня.

Просто я подумал, что, если смогу найти способ соединить Джорджа и Хану, это поможет моему котенку. Не то чтобы я сводничал, не поймите меня неправильно. Я не был уверен, нравится ли она Джорджу или он ей, да и сами знаете, насколько все запутанно у молодежи, но помочь их дружбе я считал своим долгом. Он нуждался в ней, в этом я не сомневался. И, конечно, учитывая все происходящее в их доме, она тоже нуждалась в нем.

* * *

Мы с Джорджем навели марафет и отправились на нашу лужайку поминать Тигрицу. Он нес в зубах игрушечную мышку, и печаль окутывала нас, пока мы медленно и неохотно преодолевали этот скорбный путь. Я знал, что горе уйдет нескоро. Оно сидело в нас и проявлялось в каждом движении, и даже в том, как мы выглядели. Его невозможно было скрыть. Джордж то и дело ронял игрушку, но я не сердился и оставался спокойным. В конце концов, это нелегкое испытание для всех нас. Когда мы наконец добрались до лужайки, я был тронут до глубины души, увидев, сколько кошек собралось. Помимо Нелли, Элвиса, Рокки, Динь-Диня и Лосося, там был и Бачок при полном параде, и другие кошки с Эдгар-Роуд, по большей части ночные охотники, с которыми мы встречались не так часто. Я подумал, что Тигрица была бы довольна, и надеялся, что она видит всех, кто пришел ее помянуть.

Элвис, наш эксперт по поминальным службам, взял инициативу на себя.

– Мы собрались здесь сегодня, чтобы вспомнить особенную кошку, – начал он. Я с трудом сдерживался. Джордж пристально разглядывал игрушечную мышь. Я встал рядом с ним, так близко, как он только позволил. – Тигрица была настоящей воительницей. Она не искала неприятностей, но никогда не уклонялась от схватки, если нужно было защитить друзей и семью. Помню, когда я впервые встретил ее, она спорила с Томом, и я попытался вмешаться, но она сказала, что сама справится. Так и получилось. И в конце концов они с Томом стали хорошими друзьями. – Он сделал паузу, топорща усы.

Я задрожал. Это было в духе Тигрицы. Том, сварливый кот, жил на нашей улице, и, когда я поселился здесь, он почему-то невзлюбил меня. Не могу сказать, что он был таким уж приятным котом, но Тигрица нашла к нему подход, и они действительно подружились. Никто не знал почему, и когда я задал ей этот вопрос, она просто отмахнулась, а потом Том уехал со своим хозяином. Мы понятия не имели, где он теперь и жив ли. Может, он сейчас на небесах и они снова спорят. Я улыбнулся при мысли об этом.