— Глупый! — нетерпеливо вскрикнула Мелинда. — Конечно, она не оденется как Белый Кролик. Она должна выглядеть очень красиво, а кролики некрасивые.

— Нет! — яростно заспорил Эмиль. — У меня есть кролик в Шаландоне, он очень красивый, у него белая шерстка и красные глаза.

— Красные глаза? — презрительно повторила Мелинда. — Хочешь сказать, у мисс Уэстолл красные глаза? Ты очень грубый мальчик!

Бедный Эмиль смутился, и я твердо сказала:

— Так, дети, хватит об этом. Я не пойду, и разговор окончен.

— Но почему? Должна быть причина, — упрямилась Мелинда.

— Потому что… Потому что я потратила все деньги на это платье и не могу позволить себе другое.

Меня оправдывало то, что это вранье было вынужденным из-за проделки Арманелл.

— У меня есть деньги в копилке. Можешь взять их и купить платье, — с внезапной щедростью сказала Мелинда.

— И мои можешь взять, — дрожащим голосом произнес Эмиль. Он копил на велосипед и был близок к цели.

Я обняла детей, и моя боль стала утихать. Глупо так переживать. Искреннее сочувствие детей успокоило меня.

— Нет, дети, не надо тратить деньги. Мне все равно, пойду я на бал или нет.

— Нет, тебе не все равно, — торжественно поправила меня Мелинда. — Когда ты спускалась вниз, у тебя на глазах были слезы. Когда я пожелаю, то могу стать доброй крестной, взмахну своей палочкой, и ты пойдешь на бал. Вот увидишь.

Несколько дней спустя Пол сделал мне предложение. Я это предчувствовала. Несмотря на его старания, он был одним из тех, кого видно насквозь. Я старалась не оставаться с ним наедине, но как-то днем, возвращаясь с детьми с прогулки по лесу, столкнулась с Полом лицом к лицу.

Был теплый день, дети бежали впереди, торопясь к чаю, а я шла поодаль, обмахиваясь широкополой шляпой.

— Как здорово, что я наконец-то застал тебя одну, — широко улыбнулся Пол, возникнув будто ниоткуда.

— Я не одна, — улыбнулась я, указывая на детей.

— Они меня не услышат. К тому же мне не понадобится много времени; уверен, ты знаешь, что я хочу сказать.

Мое сердце екнуло, когда я увидела выражение его лица.

— Не надо, Пол… — начала я, но он перебил меня:

— Знаю, ты считаешь меня легкомысленным в отношении девушек, но я говорю совершенно искренне: ты единственная, кого я когда-либо любил. Я устал от холостяцкой жизни, хочу остепениться, и я знаю, что ты полюбила Корнуолл. Тебе нравится тут жить, ты хорошо ладишь с людьми. Если я тебе нравлюсь, мы останемся тут и будем жить вместе. Ну что? Как думаешь, у нас получится?

— Да, я полюбила Корнуолл, — медленно начала я, — но…

Как мне помягче отказать ему?

— Но не полюбила меня, — закончил Пол.

— Боюсь, да, — сказала я, благодарная ему, что мне не придется произносить эти слова. — Ты мне очень нравишься. Я бы хотела, чтобы ты был моим другом, но что касается брака…

— Ты тут недавно, и, возможно, я совершил ошибку, слишком рано сделав тебе предложение. Когда мы получше узнаем друг друга…

— Нет, Пол, — твердо возразила я. — Боюсь, время ничего не изменит. Я уже сказала: ты мне очень нравишься, но я тебя не люблю.

— И никогда не полюбишь?

Я ответила не сразу:

— Я не хочу обманывать тебя, Пол. Я тебя слишком уважаю. Между нами ничего не может быть.

Слова прозвучали жестче, чем мне хотелось бы. Пол тихо спросил:

— У тебя есть другой?

— Я… Нет, конечно, у меня никого нет.

— Это не так. Я знаю, ты любишь Гарта.

— Какая разница — кого? Даже если и так, разве у нас есть будущее? Он и не смотрит на меня. К тому же разве я могу сравниться с Арманелл?

— Не обманывай себя, Джудит, — серьезно сказал Пол. — Ты произвела на Гарта большое впечатление. Он постоянно говорит о тебе, словно из головы не выпускает. Джудит то, Джудит это. Должен признать, я ревную, потому что Гарт может добиться своего. Но я не собака на сене.

— Я его не интересую, — устало возразила я, — да и в противном случае мы не смогли бы пожениться. Не думаю, что смогу быть счастлива с человеком с таким характером, — неловко закончила я.

— Да, он довольно властный, — с сомнением протянул Пол, — но, с другой стороны, у него много хороших качеств.

Ньюсом замолк, а потом вдруг сказал:

— Знаешь, ты первая, кто не лезет из кожи вон, только чтобы заслужить его взгляд.

— Я не буду лезть из кожи вон ради того, кто совершил такое, — закончила я, не в силах назвать его убийцей.

— Ты говоришь так, словно Юнис уже поделилась с тобой. Жаль, что она так враждебно относится к Гарту, своими подозрениями и намеками кузина принесла ему много вреда.

— Я очень бы хотела не верить ей, — выпалила я, — но как? Юнис все видела из окна, и я уверена, что она говорит правду.

— Согласен. Юнис говорит правду, когда говорит, что видела, как Гарт сбросил Гайлза в воду. Но помни, Юнис смотрела в бинокль с верхнего этажа. Я видел все иначе.

Мое сердце бешено заколотилось, я умоляюще смотрела на Пола. Наконец он заговорил:

— Когда Гарт и Гайлз отправились в море, я стоял возле эллинга. Мы с Гартом обсуждали дела на причале, когда из дому вышел Гайлз, вышел — громко сказано, — он был сильно пьян. Гайлз заявил, что собирается выйти в море, попытки Гарта отговорить его оказались тщетны, тогда он решил пойти с ним. Ссориться они начали еще на берегу: Гайлз был в отвратительном настроении и обвинял Гарта в том, что тот хотел от него избавиться и желал ему смерти. Не буду повторять всего — в подобном состоянии Гайлз всех ненавидел. Он так же вел себя и со мной, правда, на трезвую голову он жалел о сказанном и извинялся. Я предчувствовал подобное и, вместо того чтобы идти по делам, остался на причале. Я видел, как Гарт стал поднимать паруса, Гайлз набросился на него, пытаясь скинуть в воду. Гарт схватился с ним, отпустив паруса, и шлюп понесло в море. Они продолжали бороться, и, когда Юнис посмотрела в бинокль, и ей могло показаться, что Гарт пытается сбросить Гайлза за борт, хотя в действительности он просто пытался высвободиться. Через несколько минут ему это удалось, и Гайлз, потеряв равновесие, упал а воду. Потом шлюп перевернулся. Ты сама знаешь, как быстро может унести человека в море. А для Гайлза, который так и не научился плавать, это означало верную смерть.

Я поежилась, вспомнив ужас, пережитый в тот день, когда спасала Мелинду. Я понимала, что в тот ветреный день было невозможно спасти пьяного, не умеющего плавать мужчину.

— Беда в том, что Гарт ничего не стал объяснять, — продолжал Пол. — Иногда мне кажется, это было ложное благородство с его стороны. Он хотел, чтобы Гайлза помнили таким, каким он был до отъезда Дианы, — галантным и добрым. Если бы Юнис знала всю историю, то вряд ли стала бы клеветать на Гарта. Но я не посмел ей ничего рассказать. Если бы я это сделал, Гарт бы меня живьем съел.