Однако никакой реакции не последовало. Тедди сидел молча. Онне удивился словам агента и даже не нахмурился, как это часто бывало, когда емусообщали неприятные новости.

– Еще что-нибудь? – поинтересовался он.

– Да. На прошлой неделе мы засекли в Каире одного из ихглавных бойцов.

– Кто именно его засек?

– Израильтяне. Кроме того, они проследили путь доставкиогромного количества взрывчатки из Триполи в Каир. Похоже, сейчас все готоводля взрыва.

– Когда?

– Скоро.

– Как скоро?

– Судя по всему, в течение недели.

Тедди потянул мочку уха и закрыл глаза. Лафкин старался несмотреть на шефа и не задавать ему глупых вопросов насчет предстоящеготеррористического акта. Он знал: у шефа могут быть свои планы, не стоит соватьнос не в свои дела.

Через пару дней он вернется на Ближний Восток и станетожидать дальнейшего развития событий. А события эти могут оказаться весьматрагическими не только для сотрудников американского посольства, но и длямногих не связанных с ним людей. Взрыв может прозвучать в любую минуту и безкакого бы то ни было предупреждения. Это означает, что число жертв можетдостичь нескольких десятков человек. В самом центре Каира будет дымитьсяогромная воронка от взрыва, а в самом центре Вашингтона будут ломать голову надпричинами террористического акта.

Тедди Мэйнард сидел с закрытыми глазами и, похоже, не хотелпредпринимать никаких решительных действий. Впрочем, ничего странного дляЛафкина в этом не было. За несколько лет работы в этой организации он хорошопонял, что иногда террористические акты выгодны главе ЦРУ, так как вписываютсяв его тайные планы. И многочисленные человеческие жертвы Мэйнарда не остановят.

Конечно, можно было представить и другое развитие событий.Если операцию по обезвреживанию террористов возьмут на себя египетскиекоммандос, то Соединенным Штатам достанутся лавры организаторовантитеррористической деятельности и обладателей самой мощной в мире разведки.

– А ты уверен в этом? – неожиданно спросил Тедди.

– Да, насколько вообще можно быть уверенным в подобнойситуации.

Разумеется, Лафкин не подозревал, что директор ЦРУ с головойбыл погружен в свои дела и думал сейчас прежде всего о предстоящихпрезидентских выборах, от которых зависела судьба страны. Скорее всего агентдаже не слышал об Аароне Лэйке.

Откровенно говоря, он плевать хотел на президентские выборыи на то, кто станет очередным президентом. Лафкин давно работал на БлижнемВостоке и привык думать, что совершенно не важно, кто именно будетразрабатывать и осуществлять американскую политику в этом регионе. Агент несомневался только в одном: часа через три он вылетит в Париж, где отдохнетодин-единственный денек, прежде чем вернуться в Иерусалим.

– Поезжай в Каир, – тихо произнес Тедди, не открывая глаз.

– Хорошо, и что мне там делать?

– Ждать.

– Ждать чего?

– Ждать, когда под ногами содрогнется земля. Только держисьподальше от нашего посольства.

Первая реакция Йорка на увиденное напоминала взрыв ужаса.

– Тедди, этот рекламный ролик нельзя показывать потелевидению! – невольно воскликнул он, забыв на мгновение субординацию. –Подобные вещи запрещены для широкого показа и должны быть помечены литерой «R».Никогда в жизни я не видел на экране столько крови.

– А мне это нравится, – подмигнул ему Тедди, нажимая кнопкуна пульте дистанционного управления. – Реклама с таким количеством жертв – вэтом что-то есть. Она сработает хотя бы потому, что ничего подобного раньшеникто не видел.

Они снова посмотрели рекламный ролик Аарона Лэйка.

Он начинался с леденящего душу свиста бомб, потом следовалимногочисленные взрывы и душераздирающие крики пострадавших. Были показаныбегущие в панике морские пехотинцы США в Бейруте, а вокруг дым, грохот, пыль,выбитые оконные стекла и бездыханные тела погибших. Потом – крупным планомокровавленное тело погибшего морского пехотинца, и в следующий миг – длинныйряд его товарищей по несчастью, лежавших в лужах крови. Накормив зрителяужасными кровавыми картинками, оператор мгновенно переключился на президентаРейгана, который высокопарно заявил, что жертвы требуют мщения и чтоСоединенные Штаты не оставят это злодеяние без последствий. Но это были простослова и игра актера. Зритель им не верил. Следующий кадр продемонстрировал американскогосолдата, стоявшего со связанными руками между двумя террористами в зловещихчерных масках. И тут же послышался угрюмый голос диктора:

– «С тысяча девятьсот восьмидесятого года сотни американскихграждан были убиты террористами по всему миру».

Вслед за этим снова прогремели взрывы, опять пыль, дым икровь ни в чем не повинных мирных жителей и американских граждан.

– «Мы всегда грозимся наказать преступников, – продолжалзаунывный голос за кадром, – мы всегда обещаем своим гражданам найти и покаратьтеррористов, ответственных за эти злодеяния…»

На экране появилось озабоченное лицо президента Буша,который призывал к отмщению, а далее – новые взрывы, новые жертвы, новыеокровавленные тела. В ту же секунду показались скрытое маской лицо террориста,выволакивающего из самолета тело американского солдата, и. добродушнаяфизиономия президента Клинтона, который в буквальном смысле выдавливал из себяслезы по поводу очередной трагедии и почти надломленным голосом обещалсогражданам:

– «Мы не успокоимся, пока не отыщем виновников этойтрагедии».

При просмотре этих кадров у зрителей должно появитьсяотвращение к тому хаосу и беспорядку, который творится не только в мире, но и вих собственной стране.

И наконец последний аккорд – красивое и вместе с темнеобыкновенно серьезное лицо кандидата в президенты Аарона Лэйка, которыйсмотрит в объектив камеры спокойными честными и на редкость искренними глазами.Такой взгляд проникает в каждый дом, в каждый город или поселок, западает вдушу, внушая надежду на спасение и возмездие.

– «Вся беда в том, – говорит Лэйк, – что это просто слова,за которые практически никто не отвечает. Они не приводят к реальным действиям.Реально только то, что мы без устали хороним своих сограждан и тут же забываемо них.