из игрушек, через который ни одна нечисть не пройдет. Так мальчик узнал, что такое эта Тень.

К сожалению, применить новый защитный прием пришлось довольно скоро. Бабушка с мамой в очередной раз повздорили, в том числе из-за мальчиковых страхов, но почему-то в итоге перешли на личности, и бабушка моментально собрала вещи.

Вот тогда мальчик первый раз увидел, что Тень - это мужчина. Невозможно было разглядеть его лица, но это определенно был мужчина. И этот мужчина не мог преодолеть барьер, круг из потрепанных мишек, сестриных кукол, пластмассового грузов ика, грязнова того зайца и выстроенных в ряд солдатиков.

Какой же неприятный, мерзкий голос был у Тени! Вкрадчивый и словно змеиный. Тень ходил совсем рядом, скрипели половицы . Расхаживал и убеждал мальчика , что всегда будет рядом с ним, всегда-всегда. Й однажды дождется, когда мальчик перестанет играть в игрушки. Но мальчику не стоит так надрывно плакать, совсем не стоит. Ведь мальчик сам может сделать игрушку и отдать ее другому ребенку. В детском саду. На площадке. Жаль, что у мальчика нет друзей, правда? А то мог бы отдать другу, и Тень пропадет...

В конце концов Тень ушел, как уходил всегда. А мальчик в детском саду смастерил куклу из ниток. Воспитательница немного удивилась его просьбе научить его делать кукол, но ему больше не к кому было обратиться. Ни сестры, ни мама не умели шить, а уж про кукол и заикаться не стоило, засмеяли бы, довели опять до слез. Мама еще и ругаться бы стала, что он как девчонка. А воспитательница научила. Это оказалось не так уж и сложно. Мальчик не стал сразу отдавать куколку. Она ему понравилась самому, да и к тому же дома он пока не оставался один, ходил в садик.

Но такое спокойное время не могло длиться вечно. И Тень вернулся вновь. Он опять ходил совсем-совсем рядом с цепочкой игрушек, будто искал хоть малейшую щель, малейшую брешь в этом спасительном круге. И опять шипел, и шипел про игрушки, про то, что всегда будет неподалеку... пока мальчик не крикнул со слезами: «Да подавись ты своей куклой!» - и не зашвырнул такую милую ниточную куколку, которая ему так нравилась самому, прямо через цепь игрушек, прямо в Тень.

Тень? Нет, не было никакой тени. Только на полу одиноко, раскинув ручки и ножки из цветного мулине, валялась мальчикова куколка...

Он все же подарил эту игрушечку одной девочке в детском саду. Он ни разу до этого с ней не разговаривал, только имя знал и что она из другой группы. И что потом с этой девочкой было, тоже неизвестно.

Зато отпала необходимость сооружать круг из игрушек. А потом он и бояться перестал. Может быть, повзрослел.

— И больше вам никогда не приходилось никому дарить своих кукол? — спросил я тогда бывшего мальчика, а ныне известного театрального деятеля.

— Нет, нет. Ну разве что подростком один раз, но это не то. Совсем не то, что вы подумали!

Решив не оставлять мерзких червей в доме, мы гурьбой вынесли пакет с вскрытой банкой на крыльцо. Неосознанно держались вместе, потому что перспектива встречи один на один с Анисимовной никого не радовала.

После жаркого помещения зимний воздух казался особенно вкусным и острым. Вокруг все искрилось чистотой в постепенно сгущающихся сумерках. Сцена с отвратительными опарышами отступила назад и забылась, настолько на улице было хорошо.

— Ой, жаль, что у нас лыж нет. Было бы классно покататься! — мечтательно протянула Соня, шумно втянув носом морозный воздух и тут; же закашлявшись. - Не то, что на физре.

— Иди у Анисимовны попроси, — тут же предложила я. — У всех деревенских наверняка есть лыжи.

— Нет, я ее боюсь.

— А ты прикинься Леркой. Нацепи прищепку на нос.

Лера радостно расхохоталась. Дело в том, что у Сони нос заканчивается небольшой балбошкой, а у Валерии он острый.

— А что? — воодушевилась и София. — Иногда буду ее снимать и жадно ловить носом воздух. Это я умею!

— И махать руками,