Ганс на секунду задумался. Его согласия на дело не спросили, а теперь от него требуют провернуть это как можно скорее. Повелительница отталкивала его своим поведением. «Как же ей далеко до Господина, лет… тысяча, не меньше», — пронеслось у него в голове.

— Такого рода дела требуют особой подготовки, — поклонился Барон. — Мне необходимо время, чтобы гарантировать жизнь похищаемого.

— Потратьте столько времени, сколько потребуется, — произнесла повелительно Асатесса. — Но не минутой больше.

— Всё будет сделано именно так, как вы того желаете, — заверил её Ганс.

* * *

Олетта с трудом проснулась от стука в дверь. Солнце уже взошло, но из-за затянутого серыми облаками неба было пасмурно. Снежинки облепляли оконное стекло и скатывались вниз. Стук повторился.

Накинув короткую рубаху, Олетта подошла к двери и слегка приоткрыла её. За порогом стоял Ганс.

— Встречаемся в саду, сейчас, — коротко кинул он и ушел.

Дорожки сада петляли между укрытыми снегом деревьями и образовывали в пересечениях площадки, где придворные чинис, видимо, наблюдали за природой и писали стихи придворным дамам.

Олетта последней присоединилась к собранию.

— А где Ашая? — зевнула она.

— Ашая нам без надобности, — ответил Ганс. — Она нас в это втянула. Ну, и Роксана… ей, конечно, помогла.

— Можно подумать, ты бы отказал Повелительнице в службе, — ответила Роксана. — Сейчас бы сидел в темнице на коленях у Ополеба.

— Я об этом думал, — признался Ганс. — Просто мне казалось, что я мог бы что-то придумать, если бы у меня было время.

— Асатессу может спасти только чудо, — пожала плечами Роксана. — Мне сильно не нужен ни титул, ни земли. А вот проверить свои догадки я могу только здесь. Это мой шанс.

— А что же ты попросила титул и землю? — спросила Кольгрима.

— Захмелела и на мгновение подумала, что здесь можно обосновать свою лабораторию, — спокойно ответила Роксана.

— Княгиня Роксана и барон Ганс, — задумчиво проговорил Дайонизос.

Кольгрима улыбнулась и кивнула.

— Только, скорее всего, платить она нам не собирается, — проявил прозорливость Ганс. — Она, конечно, с нами торговалась. Только это выеденного яйца не стоит.

— Я думаю, — вмешался Абдигааш. — Что Повелительница надеется разделить с нами добычу, если удастся разбить армию мятежных князей. Это золото, что нам обещали, это лишь малая часть того, что она надеется найти на поле брани после того, как разобьёт врага. Но если там не будет добычи, нам надо будет срочно спасать свои шеи.

— Если мои расчёты не верны, нам надо будет спасть свои шеи гораздо раньше, — ответила Роксана. — Её правление под вопросом. И, наверное, так и останется, даже если она разобьёт мятежников.

— Тогда нам надо просто вести себя так, чтоб не вызвать подозрений, а как только сойдут снега, рвануть отсюда, — подвела итог Кольгрима. — Но за зиму с нас всё равно возьмут мзду. Видимо работой.

— Надо будет работать на оба фронта, — ответил Барон. — Нам необходимо, чтоб никто хитрее нас на этой части доски не существовал. Сейчас такой фигурой является только Георж. Он может ходить и видеть того, что не видит Асатесса. По возможности, его надо держать на расстоянии, но при этом следить за ним, и, если он задумает попытаться избавиться от нас, опередить его.

— Но он же отец Ашаи, — нахмурилась Олетта.

— Так себе папа, — ответил Ганс. — Он лишил её наследства за…

Ганс осёкся, поняв, что сболтнул лишнего.

— А ты откуда знаешь? — не удержалась от провокации Кольгрима.

— Потому что, я не греюсь в источнике весь день, а с людьми разговариваю, — зло огрызнулся Ганс.

Кольгрима картинно подняла руки.

— Значит, если никто не возражает, — подытожил Барон. — То я думал над планом, и вижу его так. Роксана занимается своим «чудом». Я, Абдигааш и Кольгрима по приказу Асатессы, которая устроила сегодня утром нам «театр», направимся к князю Савату и попытаемся привезти его завёрнутым в ковер, чтоб она могла его спокойно осудить за измену. Дайонизос, приложит всё своё красноречие, чтобы нагадать по звёздам счастливое разрешение войны Повелительнице. А Олетта… она будет нашим козырем в этой партии… Она останется здесь…

— Я останусь в замке и должна буду его спалить до тла, если у вас всё пойдёт наперекосяк? — Олетта знала к чему ведёт Барон.

— Постарайся не погибнуть сама и унести ноги вместе с Дайонизосом и Роксаной, — ответил Ганс.

— А как же Ашая? — неожиданно дрогнул голос Роксаны.

Ганс замолчал. Ему было неприятно это говорить, но и иного выхода в случае своего провала он не видел. К тому же здесь на кону стояла не только его жизнь.

— Ашая, несмотря на свою кровожадность, несдержанность и гордыню, очень честна и предана Повелительнице и сестре, да и к Георжу, несмотря ни на что, она относится очень хорошо, как и он к ней, — проговорил после паузы Ганс. — Я боюсь, что в случае, если Асатесса задумает нас казнить, то ей придётся встать на сторону Повелительницы.

Снова повисла пауза.

— А она меня не выдала, — тихо произнесла Олетта.

— Она — хороший товарищ, — со вздохом ответил Ганс. — Держи всегда при себе факел, пропитанный составом Роксаны и это нажимное огниво, — добавил он более твёрдым тоном.

— А ещё это я кровожадная и беспринципная, — отозвалась Кольгрима.

— Мы оказались втянутыми в игру, в которой нет правых и виноватых, мы не контролируем поле игры и даже больше, мы не знаем, как оно устроено. Мы лишь пешки, что пойдут в расход сразу после того, как ими будут выполнены необходимые шаги, — ответил Ганс. — И в этой ситуации, мы должны оставаться твёрдыми и выжить.

— Я искренне надеюсь, что никто не собирается нас убивать, — подытожил Дайонизос.

— Да, — качнул головой Барон. — Это план на тот случай, если дела пойдут действительно плохо. Я надеюсь, что мы выкрадем Савата без шума и пыли.

* * *

Ашая шла по коридору в крыло, где располагались неофиты магии серы и пламени. Асатесса поручила ей выяснить насколько те готовы сражаться и подтянуть их в вопросах магии.

Ашаю сильно волновал вопрос: «Что за игру затеяла сестра?». Она взяла её гостей и припёрла к стене своей благодетельностью. Маг серы и пламени знала, что отказывать Повелительнице нельзя, и из-за этого чувствовала себя в душе виноватой перед друзьями. Между ними как будто выросла невидимая стена, которая тревожила её. Хотя это могло быть лишь её воображение.

В зале стоял гул. Пара старших неофитов оседлали пару младших, и всадники пытались спихнуть друг друга с плеч импровизированных скакунов. Несколько других поджигали серу и тыкали коллегам под нос с целью вызвать у противника приступы кашля под одобрительные выкрики иных учеников.