Здесь, выше, было уже… обычно… можно дышать без маски и без нее же находиться вне помещений. Но все равно ощущалась приходящая снизу даже не вонь… а просто ядовитая тяжесть. Я надышался этой херни вдоволь — аптечка успела сделать несколько уколов, а заодно потребовала от меня сделать ингаляцию, выведя это требования на экран и добавив с неуверенностью «Если того требует ситуация и если таковы возможности сурвера».

Сурвера…

Долбанные сурверы и долбанный Бункерснаб.

Хотя здесь к ним относятся с уважением — та же мясная ферма работает по технологии Бункерснаба. Это сурверы вывели всеядных червей-чистильщиков, что умудрялись сжирать любое дерьмо и при этом не пропитывать им собственное мясо, оставаясь условно съедобными.

Сидя на стене, я ждал, заодно осматриваясь, хотя смотреть тут было не на что.

Еще метров тридцать вверх — и будет край Гнойного Каньона. Но метрах в пятнадцати от края на камне видна даже в потемках светящаяся прерывистая черта. Местами от нее почти ничего не осталось, но пока что эта граница видна отчетливо. Любой из переступивших — вернее переползших — эту черту каньонников будет мгновенно уничтожен огнем нашлепанных на стенах красных полусфер. Расстояние между системными полусферами больше шестисот метров, но для не промахивающейся системы это не проблема. И это еще не все — судя по сведениям Мульроса и Боллроса, за краем каньона расположены дополнительные системы сдерживания беглецов. Они в этом уверены, потому как здесь бытует легенда, что если пересечь некую невидимую и скорей всего каньонниками же придуманную «буферную зону», то они завоюют прощение системы и получат дозволение уйти живыми — уйти куда хотят, но главное — прочь от отравленного Гнойного Каньона.

Не любой раб мечтает о свободе. Это вранье. Но всегда найдутся рисковые, что найдут способ прорваться. Нашлись таковые и здесь — обычно те, кто заболел чем-то предельно серьезным и потому им уже было нечего терять. Эти умельцы изобретали различные способы преодолеть заградительный огонь двух алых полусфер — как ты жопой не крути, а путь наверх лежит минимум между двух огневых точек.

Умельцы снаряжались, а затем подыхали. Снаряжались… и подыхали. Но за ними наблюдали другие и делали выводы, становясь опытней. В результате, спустя годы, пройти по стене между двух полусфер стало вполне возможно — главное иметь нужное снаряжение.

Почему никто не ломанулся следом за счастливчиками?

Причина проста — ни один из них, исчезнув за краем каньона, не подал второго условленного знака.

Первый сигнал — подавали. Это когда добирались до кромки каньона, перебирались за край, после чего махали рукой или бросали что-нибудь вроде камешка, испачканного краской. Этот мол отрезок пройден успешный. Второй сигнал должны были подать позднее — после того как пройдут первые метры мифической «буферной зоны». Но те, кто дожидался с нетерпением внизу, так ничего ни разу и не дождались.

Что до этого мне?

Мне посрать.

Я представлял себе возможности системы и будь я каньонником, выбрал бы иной путь или способ, оставив этот на крайний случай. Но я не из обитателей Гнойного Каньона и поэтому в ближайшее время собирался проверить каково ко мне отношение здешних оружейных точек.

И, честно говоря, меня глодало нетерпение. Глядя наверх, я с трудом останавливал себя от того, чтобы не начать восхождение.

Никто не знал, что будет ждать меня там за кромкой каньона. Есть лишь один способ узнать. Но я ждал… ждал, сидя на краю долбанной полки на стене гигантского помойного ведра, ожидая, когда в садах Зулунгли начнется церемония освобождения. Еще парочка смертельно заболевших решила попытать счастья в восхождении до края — о чем объявили загодя. Для подобного случая существовал настоящий религиозный ритуал с песнопениями, восхвалениями Владыки и совокуплениями в ее честь. И, само собой, главные в этом клоачном филиале не могли пропустить столь важное мероприятие.

Они все уже там.

Но я жду не их…

Яростный гудок вырвал меня из оцепенения. Я досчитал до шести и яростный долгий корабельный гудок повторил, прилетев снищу воющим тревожным эхом. Мне не требовалось глядеть через край, чтобы выяснить источник рева. Я уже знал, что там, по пенным водам полным ходом прет бравый капитан Мульрос, со всеми зажженными огнями, с ревуном, торопясь под опасным углом к городской пристани.

После третьего гудка я поднялся, накидывая на шлем просторный капюшон точно такой же просторной кожаной куртки, как и приконченных мной охранников у входа в сады Зулунгли. Не было только нашивки, но она красовалась на спинах подохших — дебилы! — а я не планировал поворачиваться к кому-то спиной на все время задуманной простенькой операции. Выждав еще несколько минут — этого должно было хватить капитану, чтобы поднять шумиху и потребовать срочной встречи — я неспешно зашагал по дорожке, с нетерпением прислушиваясь. Где еще один гудок? Его должен был подать один из вахтенных…

Четвертый гудок последовал примерно через одиннадцать-двенадцать минут — я автоматически считал секунды. Значит, Мульрос добился того, чего хотел и успел остановить кого нужно. Не став ускорять шаг, я продолжил неспешно шагать, зная, что желающие подохнуть обязательно дадут о себе знать — они всегда так делают. Без исключений.

— А чем там? — выскочивший из дыры в стене жирный хреносос заспанно хлопал глазами, тщетно стараясь затянуть пояс с оружием еще на одну дырку.

— Да ничего — успокоил я его, после чего выхватил из его ножен нож и утопил по рукоять в вялом горле.

— ЫГРЛ!

— Согласен — кивнул я, хватая его за кожаное плечо и с силой толкая к невысокому защитному бортику.

Налетев на него, он кувыркнулся вниз, унесшись прямиком к первому общественному парку-саду. Снизу донесся еще один гудок. Матросы увлеклись… Оглянувшись, я перешел на бег трусцой, давая Мульросу время на разыгрывание трагедии в лицах. Его целью было одно простое дело — он должен был остановить от подъема наверх трех здешних важных гоблинов, кого называл «истинными демократами и полными новых идей мыслителями с чуткими ушами и большими душами мать их!». Они были почти задавленным фрагментом здешней ублюдской политической закостенелой системы. Новаторов никто не любит — кормушку ведь суки раскачивают своими идеями, пожрать нормально не дают. А чтобы подчеркнуть для простого люда никчемность сраных новаторов их нагрузили особыми обязанности в дни церемоний. Ну типа иносказательно, но громогласно заявили — мы священно трахаемся в саду, а вы проводите скучные мероприятия в парке этажом ниже. Как раз туда я и отправил зарезанного хренососа, чтобы он кровавой кляксой на аллее добавил внушительности яростным корабельным гудками Мульроса.

Вход в парк охраняли трое, что успели вооружиться копьями и стояли неровной шеренгой поперек дорожки, с нетерпением поджидая меня.

— Чем там?! — будто запоздалое эхо повторил еще один из убулунов, поднимая самодельное сетчатое забрало на старом стальном шлеме.