Лисса удерживает нашу семью на плаву. Она снова и снова приспосабливается к новым нормам. Она поддерживает дух нашей дочери. Она поддерживает мой дух. Она подхватывает мою лямку, когда у меня заканчивается физическая или психологическая энергия. Я не стриг лужайку по меньшей мере год. В нашем браке это всегда было моей негласной обязанностью. Лисса просто молча начала выполнять эту обязанность сама. Я благодарен сверх меры за то, что мне не пришлось признаваться ей, что я просто больше не могу этого делать.

Лисса сидела в кабинете рядом со мной, когда доктор Суэйни сказал, что я умру от рака почек. Она услышала эти слова в то же мгновение, что и я. У меня на секунду перехватило дыхание. Это было первый раз, когда Лисса услышала все прямым текстом. Она интерпретировала слова доктора Суэйни следующим образом: «Давайте теперь смотреть на это по-другому. Давайте искать другой путь». Я этого не услышал. Слава богу, что она была там!

Дорогая Эмма, позаботься о том, чтобы твои друзья знали, как они для тебя важны.

С любовью, папа.

Мы нашли для себя новую норму – еще раз. Лисса приглядывает за мной и блюдет мои интересы. Она знает побочные эффекты моего лечения и чутко улавливает каждый из них. На днях я сидел в дагауте[11]на одном из софтбольных матчей команды Эммы. Трибуны не были защищены от солнца, и я просто не смог бы высидеть там до конца матча. Мне не нравилось быть одним-единственным родителем, которому придется сидеть в шуме и гвалте дагаута, но я не хотел упустить возможность посмотреть, как играет Эмма. Итак, сижу я в темном дагауте. И вдруг у меня начинается сильное головокружение. Ни с того ни с сего. Не успел я оглянуться, как Лисса уже оказалась рядом со мной с кистью винограда и бутылкой воды. Не знаю, как она ухитрилась так быстро добраться до меня со своего места на трибунах, не говоря уже о том, чтобы как-то почувствовать, что мне нехорошо. Слава богу, что она это сумела!

Она всегда готова позаботиться обо мне. Мне невероятно грустно оттого, что я так обременил ее. Она заслуживает лучшего. Однако Лисса так не думает. Она знает, что дала согласие на жизнь со мной, когда мы поженились в тот день в похоронном бюро. В горе и в радости. Надеюсь, в грядущие годы нас все же ожидает больше радостей.

Моя жизнь была бы совершенно ужасной, если бы мне пришлось столкнуться со всем этим в одиночку, без семьи, которая поддерживает мой дух. Мне невероятно повезло, что во время всего этого у меня было четыре опоры, поддерживающие, придающие устойчивости, успокаивающие меня. Я навеки за это благодарен.

Есть вещи, которые имеют значение. Если бы сегодня был мой последний день на земле, стал бы я думать о компаниях, в которых трудился, о книгах, которые прочел, о деньгах, которые заработал, или даже о записках на салфетках, которые написал? Нет. Я думал бы только о людях, которых я люблю, об отношениях, которые наполнили мою жизнь до краев. О маленькой девочке, которая уже превратилась в юную женщину.

Хотя в каждой фазе жизни Эммы были собственные уникальные трудности, все они были сравнительно простыми. Младенцем Эмма не могла проспать всю ночь напролет, пока ей не исполнилось 18 месяцев. Бóльшую часть дней я был благодарен за то, что ухожу на работу, зная, что Лиссе придется как-то прожить этот день до конца, не полностью восстановившись за ночь. Право, думаю, до сих пор эта фаза была для нас самой трудной. Я сказал бы, что нам невероятно повезло. У нас были кое-какие, очень небольшие, проблемы, но ничего такого, чего нельзя ожидать, когда растишь ребенка.

А потом Эмма стала подростком. Мы ждали, когда разразится буря. Мы крепились. И все еще ждем. Я часто мысленно возвращаюсь к тем ночам, когда укачивал ее на руках и жалел, что она не навсегда останется малышкой. Несмотря на все приготовления, я хочу, чтобы моя маленькая девочка всегда оставалась моей маленькой девочкой. Я определенно не готов отпустить ее в колледж!

Но, несмотря на то, что я хочу, чтобы она оставалась моей маленькой девочкой, я знаю, что моя задача – подготовить ее к взрослой жизни. Я хочу, чтобы она была не просто среднестатистической молодой женщиной. Я хочу, чтобы она была необыкновенной, всесторонней, великодушной, скромной и замечательной. Я хочу, чтоб она могла рассказывать собственную историю, заставляя других слушать ее с удовольствием.

Не так давно мы намеренно позволили Эмме начать принимать собственные решения. Это приемлемо. В конце концов, ей уже четырнадцать. Бога ради, уже через год она сможет водить машину! Ей следует научиться принимать решения, касающиеся собственной жизни! Мой папа не слишком помогал мне в принятии решений. Он часто говорил: «Я совершил достаточно собственных ошибок. Я не буду отвечать еще и за твои». Хотя мне нравилось то, что я мог принимать собственные решения, были моменты, когда мне было по-настоящему нужно, чтобы отец наложил вето на мое решение и указал мне иное направление. Я стараюсь, как могу, позволить Эмме принимать собственные решения и направлять ее тогда, когда чувствую, что ей это нужно.

Бывают моменты, когда ей приходится принимать решения самостоятельно. Мы не всегда можем быть рядом. Мы верим, что она проявит себя с наилучшей стороны.

Всего пару недель назад у нас состоялась первая «подростковая» стычка. Эмма была предоставлена самой себе и приняла неудачное решение. Она явно не спросила себя: «Что папа хотел бы, чтобы я выбрала?» Я был очень разочарован. В сущности, я усомнился в своей роли как отца и задумался, в чем я мог поступить неправильно. Я знаю, что подростки увлечены собственным миром и не всегда думают о других, но мне было трудно это принять. Я был искренне огорчен и не знал, что делать.

Эмма ходила вокруг меня на цыпочках. Она знала, что я расстроен. Она не смотрела мне в глаза и не хотела со мной разговаривать. Думаю, она решила, что я сержусь. Я отчаянно нуждался в совете, как воспитывать ребенка в такой ситуации. Никто из нас не понимал, как нам вести себя друг с другом.

Моего отца нет рядом, чтобы дать мне совет. А мне нужен был отцовский совет. Я серьезно обдумал эту ситуацию – и все встало на свои места. Не знаю, почему у меня возникли с этим трудности. Мне не следовало об этом думать, а надо было помолиться. Я подумал о единственном «отце», который у меня остался. Что, если бы я разочаровал бога? Как бы повел себя он – и как хотел бы, чтобы повел себя я?

Бог всегда заботился обо мне. Он никогда не отворачивался и никогда не отвернется. И я никогда не отвернусь от Эммы. Как бы мне получше донести это до нее? Помню время, когда мне было около семи лет. Я вбил себе в голову, что жизнь в моей семье невероятно несправедлива, и сбежал из дома. Отсутствовал я очень недолго. После этого происшествия мне подарили книжку «Блудный сын». Это была притча о сыне, который рано потребовал свою долю наследства, убежал из дома, растратил деньги и, пристыженный и мрачный, вернулся в отчий дом. Он собрался смиренно просить места слуги. Отец увидел, что он вернулся, выбежал во двор, чтобы встретить его, принял с распростертыми объятиями и устроил в честь сына пир. Его брат усомнился в разумности действий отца, и тот просто ответил: «Сын мой! ты всегда со мною, и всё мое твое. А о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся» (Евангелие от Луки, 15:31–32).