– Чего вам дался Горячев? Он-то тут при чем?! – Она тряхнула коротко стриженной головой. – Когда я смогу похоронить деда?! Он… он уже несколько дней мертв и… и вы не имеете права!

– Послезавтра, Саша. – Данилов очень боялся, что она расплачется. Поэтому и пообещал, хотя и не был уверен. Но все равно повторил: – Я даю вам слово, что послезавтра вы сможете забрать тело вашего деда.

– Тело! – с горечью воскликнула Саша, задирая лицо к потолку, чтобы не расплакаться. – Был дед, а стало тело! Он… он очень славным был человеком, понятно? И что бы вы там ни придумали… Какое бы преступление ни пытались на него повесить… Это не он! Сначала пропал его пистолет, я знаю! Он его искал! Он думал, что это соседи сделали! Он с ними поскандалил из-за этого незадолго до своей смерти. Потом был один выстрел и следом сразу два. Как такое возможно? Вы следователь, вы должны были вычислить! Кто-то убил его! А потом этих Лопушиных! И пистолет… Он был у него в правой руке. Мне сказали. Тот, кто был там на опознании, когда вызвали полицию, мне сказали… А дед был левшой! Он не мог! Это не он!

Она все же разревелась. Горько, с причитаниями. Данилов попытался погладить ее по голове, но Саша оттолкнула его руки, велев убираться к черту. Данилову ничего не оставалось, как идти на ее кухню и, хозяйски полазив по шкафам, искать ей успокоительное. Уходить он сто процентов не собирался. Во всяком случае, прямо сейчас.

– Выпейте! – Он встал перед креслом, где она сидела, на колени, сунул ей в руки стакан с водой и пузырек с лекарством. – Я не знаю, сколько нужно капель, простите, Саша.

Она хлебнула прямо из пузырька, поморщилась, запила водой, вытерла лицо кухонным полотенцем, которое он зачем-то тоже принес. Глянула на Данилова мутными несчастными глазами:

– Вы… вы ведь понимаете, что я права?!

– Да, – кивнул он, сосредоточенно рассматривая крохотную родинку на ее голой правой коленке.

Интересно, Горячев знает об этой родинке?

Зачем подумал? Ему-то что?! Данилов вздохнул, но взгляд как приклеился к ее коленке.

Видел ее, этот красавчик, подающий надежды юрист, блин? Ласкал пальцами, целовал? Захотелось тронуть ее – крохотную маленькую отметинку, бархатной точкой прилепившуюся к нежной гладкой коже.

– Вы знаете, что дед не убивал? – ахнула Саша, вскакивая и отпихивая его. – Вы знаете, что дед не убивал их… и себя?!

Данилов поднялся с коленок, кивнул, отворачиваясь к окну. Если она по его взгляду поймет, о чем он думал минуту назад, ему конец. Он, как лицо вдруг заинтересовавшееся ею конкретно, не имеет права вести расследование смерти ее деда и его соседей.

– Как вы узнали?!

Она подошла сзади к нему почти вплотную и горячо задышала ему в затылок. Наверное, ее дыхание было гневным. Скорее всего. Его же оно просто обжигало, это было волнительно и неправильно.

– Как вы узнали?! Я не говорила вам, что он левша!

– Экспертиза установила. И… и на его руках не было обнаружено следов пороха, что неизбежно при стрельбе. Вот так.

– Господи! Господи, спасибо тебе! Я знала, что это не он! Я была уверена…

Ее лоб вдруг уперся ему в плечо. Данилов окаменел. Сердце больно стукнулось и нырнуло куда-то под ребра. Тут же перед глазами всплыло чертово кофейное пятно на ее пододеяльнике и две кофейные чашки на тумбочке. И горячие губы, и пересохшее горло, сквозь которое с трудом пробирается ее судорожное дыхание. Запрокинутые нежные руки, и эта чертова родинка на коленке. Все это он увидел непонятно как. И одному Богу известно, каких трудов ему стоило не повернуться к ней и…

Он повернулся, идиот! Повернулся, обнял ее и прижал к себе. Он не имел права, он не должен был! Но руки помнили ее. И обняли ее привычно, как родную.

– Саша, Саша, вам надо успокоиться, – шепнул Данилов ей на ухо, не соображая, чье сердце колотится сильнее. – Вам надо успокоиться.

– По-моему, это вам надо успокоиться, гражданин Данилов! – возмущенно фыркнула она.

Снова его отпихнула, как давеча от двери спальни, – упершись крепко сжатыми кулачками ему в грудь.

– Я хочу, чтобы вы публично признали этот факт! – Она воинственно подбоченилась, выставив вперед правую ногу с пробившей ему мозг крохотной родинкой на коленке.

– Какой факт?

Он растерялся. Сейчас как скажет, что под этим она имеет в виду его непотребное поведение. Что он не имел права обнимать ее и прижиматься. Что не имел права ни о чем таком мечтать. А он мечтал! Сердце не обманывает, оно молотило так, что ее груди, наверное, было больно.

– Что мой дед не убийца! – возмутилась Саша. – Его имя…

– Простите, идет следствие, – оборвал ее Данилов. Кажется, она ничего такого не заметила. – Мы не может до определенного момента делать никаких заявлений. И вас я попросил бы пока молчать.

– Пока?! И как долго будет длиться это ваше пока?! – Она дунула вверх, сдувая прилипшую ко лбу челку. – Месяц? Год? Три? Все это время я должна буду жить с клеймом, что мой дед…

– Я надеюсь найти убийцу гораздо раньше, – перебил ее Данилов. – Не без вашей помощи, конечно.

– Моей? Помощи? – Саша растерялась, ее руки упали вдоль тела, голова качнулась. – Но чем я могу помочь?! Ума не приложу.

– Вам что-нибудь стало известно после того, как…

– После чего? – Она нахмурилась.

– После того, Саша, как вы самостоятельно устроили поквартирный обход. Я все знаю. Соседи вашего деда мне все рассказали, – приврал он безбожно. – Мне сказали, что вы решили самостоятельно искать убийцу, Саша.

– И что?! – отозвалась она с вызовом.

– Это неправильно. И это опасно.

Данилов со вздохом уселся в ее кресло. Смотреть беспристрастно на голоногую девушку, которую несколько минут назад прижимал к себе, было сложно. И пододеяльник этот с кофейным пятном еще ему дался!

Когда же здесь побывал Горячев? Игорек вчера рассказал по телефону, что Горячев на фирме отсутствует. Отпросился на несколько дней. Из-за проблем его девушки. Такая была мотивация. А тут он его не застал. В каком же месте он решает проблемы своей девушки? И можно ли надеяться, что девушка у Горячева какая-то другая? А если не другая, то проблемы Саши это всего лишь предлог?

– Опасно… – эхом повторила Саша, отошла к дивану, села, подобрав под себя ноги в теплых носочках. – Кому было нужно убивать трех пенсионеров? Зачем?! У вас есть версии, гражданин полицейский?

«С утра были, – с раздражением подумал Данилов. – К обеду рассыпались».

– Я знаю, что Лопушины поскандалили накануне своей гибели не только с моим дедом, – продолжила Саша. – Они был и в ЖЭКе и там грубо разговаривали с господином Филоновым. А кто такой Филонов, известно всем!