— Он требует не просто деньги, он хочет что-то из твоих активов! По вине этого щенка, мы должны лишиться части своей кормушки! А ты всё еще его жалеешь!

— Я со всем разберусь, — медленно проговорил Воронцов, сердито глядя на сына. Больше всего ему сейчас хотелось поддержки, искренней заботы и участия, но Саша рассуждал только о деньгах и своей выгоде. Как же он похож на него самого в молодости. — Ты зачем приходил?

— Нам звонил Гончаров, хочет совместный проект по строительству аквапарка, землю сейчас присматривает. Я хочу с ним поработать, — мужчина вопросительно глянул на отца.

— Посмотрим. Это большие деньги… Сложный проект, — неопределенно ответил Воронцов-старший.

— Ты мне всё еще не доверяешь? Почему, отец? Из-за моей ошибки два года назад? Да, тогда я просчитался. С каждым может быть.

— Это был не просто просчет. Ты подставил меня! За моей спиной сговорился с продажным чиновником и отстегнул ему приличную сумму за обещанную победу на тендере, а в итоге оказалось, что ты заплатил не тем людям. Ты потратил деньги зря, спустил нашу сделку в унитаз, да ещё к тому же посадил мне на хвост антимонопольную службу... И это не единственный случай! Я уже молчу про то, как ты приводил своих друзей в качестве наших потенциальных клиентов, и они почти все как один погорели, сдулись, не заплатив нам за выполненную работу! Ты за них ручался! Пил, гулял с ним! Говорил, что они надежные ребята. И что в итоге?

— По-твоему этот щенок справится лучше?

— Перестань так называть своего брата. Да, сейчас он ещё очень молод, но пока у меня есть время и силы всему его научить, если он только перестанет упрямиться.

Бросив недовольный взгляд на пожилого мужчину, Александр вышел из кабинета.

Михаил Иванович промолчал о том, что ему стало известно от своего безопасника. Александр вот уже два года втайне от отца выводил деньги на свою фирму, зарегистрированную на Кипре, в офшорной зоне. Первый внушительный транш зашел туда как раз в тот период, когда он и совершил так называемый «просчет». Хотя теперь Воронцов-старший был уверен, что вся эта история с отступными ради победы в тендере была изначально хорошо продуманной и реализованной схемой.

Видимо, старший сын устал ждать, пока отец передаст в его руки полный финансовый контроль над всеми денежными потоками семьи и руководящее кресло, и стал играть втемную.

Была уже почти полночь, когда Рома приехал к Алине. После того, как он отпустил такси, парень еще долго сидел на скамейке и нервно курил, в первый раз за долгое время. Он понимал, что ему предстоит непростой разговор, но в душе надеялся, что Алина всё же простит его. Он просто не знал, что будет делать, как будет жить дальше, если девушка отвернется от него.

Наконец, он поднялся и зашел в подъезд. Когда после пары звонков Алина открыла дверь, парень заметил, какой у девушки усталый и болезненный вид — красные глаза, поникшие плечи, бледность.

— Я тебя разбудил?

— Нет, проходи. Я уже заканчивала римское право. Будешь чай?

— Да, не откажусь.

— Тогда проходи на кухню.

Парень подумал, что возможно гроза миновала, и всё не так плохо. Осталось только узнать, о чем Алина говорила с отцом. Девушка деловито занялась приготовлением чая и бутербродов, достала печенье, а когда стол был накрыт, села напротив парня. Рома робко улыбнулся.

— Как прошел твой день?

— Ну… с утра я думала, что сойду с ума от волнения, когда не смогла дозвониться до тебя... Потом пребывала в шоке, когда увидела в интернете видео об аварии... Потом безумно злилась, когда узнала, что ты подстроил это специально… А потом... Потом мне, наверное, было обидно за себя, когда твой отец сказал, что я пришлась не ко двору, и немного за тебя, когда он стал рассказывать о том, как беспокоится о сыне, на которого я плохо влияю.

Рома сидел, низко опустив голову. Он понимал, что сейчас очень важно найти правильные слова, убедить её, попросить прощение, сказать, что любит настолько, что готов даже голыми руками глотку разорвать всем ее обидчикам…

— Алина, девочка моя, я могу тебе всё объяснить...

— А знаешь, мне даже интересно послушать, что ты скажешь. Я просто не представляю, как можно объяснить такое! — девушка больше не пыталась сдерживаться. — Ты скажешь, что сделал это ради меня, да? Что так ты проявляешь свою заботу? И, конечно, ты скажешь, что Богатырев — не невинная овечка, да?

— Алина, конечно, я думал о тебе... Я знаю, что сделал Богатырев, я знаю, что ты пережила по его вине, вся твоя семья… Когда я увидел эту наглую отъевшуюся лоснящуюся рожу, представил тебя — маленького несчастного ребенка… во мне проснулась такая ярость, такая злость, мне захотелось наказать его, чтобы стереть бессовестную ухмылку с его физиономии… На какой-то миг я потерял над собой контроль... Я знаю, что такое жить без матери, но я — другое дело... твоя мать, она любила тебя, а этот сукин сын лишил тебя самого главного в жизни и остался безнаказанным... Я подумал, что просто врезать ему пару раз будет не достаточно, да и его прихлебатели меня бы сразу оттащили…

— Рома, кем ты себя возомнил? Богом? Как ты мог решиться на такое? — закричала девушка, а из ее глаз закапали слезы. — Ты думал обо мне? Если бы ты действительно думал обо мне, то никогда бы не совершил подобной глупости! Ты чуть не убил человека! Из-за меня! Как я должна себя чувствовать? Соучастницей? Знать, что ты взял грех на душу из-за меня? Как мне жить с этим? Как ты бы с этим жил?

— Девочка моя, я не собирался его убивать, только проучить... Захотел, чтобы он испытал настоящий животный страх, пока думал, что его жизнь может оборваться в любое мгновение, — Рома протянул руку, чтобы взять ладонь Алины, но девушка вжалась в стену и сложила дрожащие руки на груди.

— А если бы ты его убил? Если бы погиб сам?

— Я всё держал под контролем…

— Ты слишком самоуверен! Такое нельзя проконтролировать! Рома, мы в тупике… Каждый раз говорим об одном и том же. Ты всё объясняешь своей заботой обо мне, но такая забота меня пугает… На самом