идите, — скрипучей голос преподавателя прозвучал на весь кабинет.

Девушка спешно собрала свои вещи, шепнула Марине, что позвонит ей по дороге и вышла. Взяв такси, она помчалась на автовокзал, а оттуда послеобеденным рейсом в свой родной город. Всё это время девушка молилась лишь об одном, чтобы её бабушка поправилась. «Господи, я так мало тебя о чем-то просила, но сейчас я умоляю, не оставляй меня одну, помоги моей бабушке, у меня больше никого не осталось».

Именно в этот момент в голове всплыл образ Ромы, и девушка заплакала, не в силах больше удерживать внутри разрывающие её боль и страх перед неизвестностью.

После окончания лекции Артем подошел к Марине:

— Привет! Что случилось? Нужна помощь?

— Бабушка, — грустно ответила девушка, без лишних слов понимая, о чем спрашивает Михайловский. — Я сама ничего не знаю пока.

Парень сразу набрал номер Воронцова.

— Слушай, брат, тут такое дело. Кажется, у Алины бабушка серьезно заболела. Подробностей не знаю, но она вся бледная и перепуганная сорвалась с пар и уехала к себе домой. Марина не знает подробностей. Ждет звонка от Алины.

Закончив телефонный разговор, он обратился к Марине:

— Слушай, ты случайно не знаешь номер её банковской карты? Может, ей деньги нужны, так я сброшу по дружбе.

— Да я уже перевела. А чем ещё помочь, не знаю, — растерянно ответила Марина.

В это время «На Фестивальной» Рома позвонил Ромашову, безопаснику отца.

— Игорь Павлович, добрый день! У меня к вам просьба огромная, буду должен по гроб жизни.

— Привет, Рома. Заинтриговал. В чем дело?

— Мне нужна информация. У Литвиновой Алины бабушка заболела, что-то очень серьезное, наверняка, она в больнице. Я хочу помочь, но даже не знаю фамилии женщины, она бабушка по матери. Помогите, пожалуйста.

— Помогу, конечно. Думаешь, там всё серьезно?

— Боюсь, что да.

Буквально через двадцать минут Рома звонил в первую городскую больницу, чтобы убедиться, что пожилая женщина действительно доставлена к ним и в тяжелом состоянии находится в реанимации. Решение пришло в его голову через минуту. Нет ничего такого, чего бы он ни сделал ради Алины. Он представлял себе ее горе, если бабушка не сможет оправиться от этого инсульта. Рома не думал о том, как она отреагируют на его непрошеную помощь. Может девушка его даже возненавидит, но сейчас её счастье и спокойствие были важнее всего.

Бледная, уставшая и порядком проголодавшаяся Алина сидела на шатком пластиковом стуле в больничном коридоре перед реанимационным боксом первой центральной больницы, вход в который не медицинскому персоналу был запрещен. Каждый вошедший и вышедший считал своим долгом напомнить девушке, что ждать здесь чего-либо нет смысла, ведь к пациенту её всё равно не пустят. Но Алина просто не могла уйти, ведь это — то не многое, что она могла сделать для бабушки, которая сейчас боролась за свою жизнь. Слезы закончились, и в её гудящей голове пульсировала одна мысль: «Только живи».

Внезапно к девушке подошел мужчина средних лет в белом медицинском халате.

— Вы родственница Гришковец? Внучка, судя по всему?

— Да. А вы её врач?

— Да, Леонид Степанович. Ваша бабушка поступила к нам в мою смену.

— Как она? Вы ей поможете?

— Видите ли, девушка, ваша бабушка в тяжелом состоянии, которое сильно осложняется слабым сердцем, хроническим гипертонией и целым букетом возрастных болезней. Шансы не утешительные. К тому же, буду откровенным, мы не обладаем всеми необходимыми ресурсами, а те, что есть, не рационально растрачивать на таких пожилых пациентов с мизерными шансами.

— Вы просто дадите ей умереть?

— На всё воля божья.

— Но вы же врач! Ваша работа — спасать жизни! Вы не можете так поступить с нами, с ней… со мной… у меня больше никого не осталось,— Алина заплакала.

— Мужайтесь, — развернувшись, мужчина скрылся в одном из соседних кабинетов.

Рома решительно вошел в кабинет отца, порядком удивив его.

— Сын, что-то случилось?

— Да. Я согласен на твоё предложение. Я готов пройти обследование и всё, что ты хотел. Поеду хоть завтра.

— Вот как…

— Да, но за это я хочу, чтобы ты помог Алине. Её бабушка сейчас находится в больнице, в реанимации, у неё был инсульт. Я хочу, чтобы ты послал туда лучших специалистов, оборудование… не знаю… деньги, всё что понадобится, — Рома ходил по кабинету, явно нервничая. — У нас мало времени, ты должен заняться этим сейчас. У тебя ведь, наверняка, есть связи?

— Прямо сейчас? Но уже поздний вечер.

— Конечно, сейчас! Она может умереть, как ты не понимаешь? Мы должны помочь! — Рома повысил голос.

— Ладно-ладно. Посмотрю, что можно сделать, — пожилой мужчина примирительно поднял ладони вверх.

Алину разбудил какой-то шум. Открыв глаза, она никак не могла понять, где находится и почему так болит всё тело. Оказалось, что девушка задремала, сидя на стуле в неудобной позе, поэтому сейчас каждая мышца в теле неприятно ныла. «Странно, что меня отсюда еще не выгнали», — подумала она. На часах было начало первого ночи.

Тут внимание Алины привлекла делегация людей в белых халатах, которая уверенно направлялась в её сторону. Впереди всех как полководец шел пожилой лысоватый дедушка в белом халате и шапочке, которая смешно сидела на его чуть оттопыренных ушах. Несмотря на свой комично-трогательный вид и небольшой рост, было заметно, что мужчина пользуется большим уважением среди своих спутников, которые раболепно и заискивающе ему что-то говорили, улыбались и наперебой пытались предугадать и исполнить все его желания — открыть дверь, передать папку с документами, дать салфетку для очков. Когда за спиной последнего человека из этой компании закрывалась дверь в реанимационный блок, Алина услышала удивленно-восхищенные отголоски: «Да, сам Виноградов приехал из столицы! На вертолете! Говорят у нас пациентка какая-то важная».

Алина вздохнула, вот как бывает в жизни... И тут внезапно по коридору торопливо прошел Леонид Степанович, лечащий врач её бабушки, по внешнему виду которого можно было с уверенностью сказать, что он минут как десять встал из своей постели. Остановившись на мгновение, мужчина повернулся к Алине и зло прошептал:

— Что ж вы не предупредили? Строили тут из себя бедную сиротку, — и зашел в бокс.

Буквально через полчаса всё отделение превратилось в проснувшийся улей: торопливо бегали врачи и медсестры, все немного взъерошенные и взволнованные, какие-то огромное мобильные комплексы с торчащими трубками и экранами