– Не скажу, что день сегодня добрый и рад вас видеть, но все равно заходите.

– И вам не хворать, господин адмирал.

Начальник военной разведки опустился в кресло напротив адмирала, достал из папки пачку листов тонкого пластика и бросил ее на стол.

– Читали?

Адмирал Кагершем мельком бросил взгляд на заголовок.

– Успел ознакомиться.

– В таком случае поздравляю! Из вашего штаба течет, просто хлещет.

– А то я сам не догадался. Короче, генерал, у вас есть кандидат на авторство или просто поиздеваться зашли?

– Ну что вы, адмирал! Я к вам со всем уважением, мы же с вами в одной лодке, и от известных событий мое ведомство пострадает ничуть не меньше вашего.

– Сволочи! – адмирал хватил кулаком по столу. – Еще бы два-три года, и мы сломали бы им хребет! А эти сенатские крысы украли у меня победу!

– Успокойтесь, адмирал. Что сделано, то сделано. На эти события мы повлиять не можем. – Генерал выдержал паузу и многозначительно добавил: – А может, и повлияем… Но до сенатских крыс нам сейчас не добраться, а вот до некоторых крыс в вашем штабе доберемся обязательно. Есть у меня кандидат на авторство этого документа, даже два.

– И кто же это? – заинтересовался адмирал.

Генерал опять полез в папку и вытащил еще несколько листов.

– Вот первый.

– Олвиц?! – изумленно воскликнул Кагершем. – А это кто с ним?

– Доверенное лицо хорошо известного вам сенатора. Видите, Олвиц что-то ему передает, возможно, это и есть план.

– Убью! В звездную пыль сотру! – бушевал адмирал.

Его собеседник дождался окончания приступа ярости.

– Возьмите себя в руки! Вот второй.

Второй лист адмирал встретил спокойнее.

– О том, что Дескин несколько раз был в сенате, мне уже докладывали. Насколько я знаю, сенатор Нейман его бывший командир.

– И вы знаете, чем занимаются эти два бойца в кабинете сенатора? Вспоминают минувшие дни или строят планы на будущее?

Адмирал Кагершем несколько секунд помолчал и задал вопрос:

– А на кого бы вы поставили, генерал, на Олвица или Дескина?

Генерал ответил сразу, видимо, к такому вопросу был готов:

– На Олвица. Дескин в столице всего год, за такое время серьезные связи установить невозможно. К тому же звание и должность у него маловаты для местного бомонда, а старый сенатский лис кого попало к себе не подпускает. Дескин не имеет штабного образования, а здесь чувствуется хорошая штабная школа. И в довершение, встреча Олвица явно носила конспиративный характер, а Дескин у всех на виду двери в сенат только что ногой не открывает.

– Значит, все-таки Олвиц. У него есть все: звание, должность, соответствующее образование, и связями успел обрасти.

Адмирал взял в руки листок с фотографией и пристально стал разглядывать лица на ней. Как будто хотел увидеть разгадку.

– Ну, Дескина тоже окончательно списывать со счетов нельзя. Насколько я знаю, он парень шустрый, не дурак и с информацией работать умеет, – продолжил разговор генерал.

– Значит, проверять будем обоих. Олвиц основной вариант, Дескин запасной. Оперативное сопровождение я прошу вас взять на себя. Не поручать же Олвицу следить за самим собой.

– Согласен, адмирал. Но учтите, официально мы им предъявить ничего не сможем. Статьи «за консультацию высшего политического руководства без санкции прямого начальника» в уголовном кодексе Республики нет. Так что все это тянет только на дисциплинарное взыскание, и то с большой натяжкой.

– Главное найти крысу, а уж наказать ее мы сумеем и без уголовного кодекса.

– Вот и договорились. Завтра я возьму обоих фигурантов под наблюдение. Как только будут результаты, я вам сообщу. До встречи, адмирал.

– Надеюсь, до скорой встречи, генерал.

Начальник военной разведки был прав: сенатор Тасселер никогда не складывал все яйца в одну корзину.

– Что у вас?

Уильям Кагершем оторвался от экрана и обратил свое внимание на помощника, застывшего в позе почтительного ожидания.

– Я по поводу связи группы Тасселера с имперской разведкой.

– Что-то нашли? – оживился босс.

– Кажется, да. Около четырех месяцев назад на планете Леда имел место инцидент, в котором пострадали агент нашей дипломатической разведки, действующий под прикрытием помощника атташе по культуре, и пятеро сотрудников местной службы безопасности. По имеющимся сведениям, речь идет об автомобильной аварии.

– При чем здесь Тасселер и имперцы?

– В инциденте участвовал помощник военного атташе посольства Империи, некий Арманд. Как удалось выяснить, имела место встреча нашего агента и имперца. Этой встрече и пыталась помешать местная эсбэ. Но Арманду удалось скрыться, а наш агент пострадал во время преследования.

– Ну, хорошо, допустим, участие имперцев мы установили. Но где здесь место нашего злейшего друга?

– Ну, вы же знаете, чей ставленник возглавляет дипломатическую разведку, – скромно потупился помощник.

Кагершем задумался, потом махнул рукой:

– Если и существует связь между участниками этой встречи и Тасселером, то она настолько сложна и многоступенчата, что на ней сам черт ногу сломит. Да и поздно уже, мирные переговоры идут полным ходом, и помешать им мы уже не можем. Займитесь более актуальными проблемами.

– Проходите, господин капитан первого ранга, присаживайтесь.

Адмирал Кагершем буквально излучал радушие. И следующий свой вопрос он задал вполне благожелательным тоном:

– Вам ведь до конца выслуги еще год остался?

Получив подтверждение Олвица, адмирал продолжил:

– Ваша сегодняшняя должность адмиральскому званию не соответствует, а вы один из самых перспективных офицеров нашего флота. Поэтому есть предложение – назначить вас заместителем командира дивизии крейсеров. Войдете в курс дела, а через год-полтора примете дивизию, и адмиральские погоны ваши. Что скажете?

– Даже не знаю, господин адмирал. С должности начальника отдела в штабе флота перейти на дивизию очень сложно.

– Понимаю, понимаю, – адмирал стал похож на доброго дядюшку. – Решиться трудно. Здесь все-таки столица, жизнь бурлит, а там галактические задворки и вечная невесомость. Но, с другой стороны, там дают адмиральские погоны, а здесь такой шанс может и не выпасть. В конце концов, решайте сами. Не каждому дается такая возможность…

– Проходите, господин капитан третьего ранга, присаживайтесь.

Адмирал Кагершем буквально излучал радушие. И следующий свой вопрос он задал вполне благожелательным тоном: