– Вы всерьез надумали уйти с флота?

Получив подтверждение Дескина, адмирал продолжил:

– Жаль, очень жаль. Вы один из самых перспективных офицеров нашего флота. Поэтому есть предложение – отправить вас на курсы повышения квалификации при нашей академии. Пройдете полугодовые курсы, изучите штабную работу, а перспективная должность для вас у меня на примете уже есть. Что скажете?

– Решение уволиться далось мне очень нелегко, и для того, чтобы остаться, нужны очень серьезные причины.

– Понимаю, понимаю, – уровень дядюшкиной доброты начал зашкаливать, – но вы нужны нашему флоту. Если не вы, то кто будет служить дальше? В конце концов, решайте сами. Ваш рапорт вместе с направлением на курсы до конца рабочей недели будет у секретаря. Если надумаете остаться, и то и другое заберите до пятницы. Потому что в понедельник вашему рапорту будет дан ход, и тогда будет уже поздно. И подумайте, хорошенько подумайте. Не каждому дается такая возможность…

Как только за Вольдемаром закрылась дверь кабинета, адмирал повернулся к своему коммуникатору и, набрав номер, нажал клавишу вызова. Вызываемый откликнулся не сразу и тут же задал вопрос:

– Как прошли беседы?

– Я загрузил обоих, теперь пусть подумают. А мы посмотрим, кто из них проколется.

– Или оба сразу, – предположил собеседник.

– А ваши люди не проморгают? – усомнился Кагершем.

– Они профессионалы, – гордо заявил голос в коммуникаторе.

– Олвиц тоже не любитель. С Дескиным должно быть проще.

– Все будет в порядке, адмирал. Осталось только подождать.

На том и порешили.

В пятницу адмирал Кагершем задержался в своем кабинете до позднего вечера и, как оказалось, не зря. Вызов, которого он ждал уже два дня, раздался, когда адмирал уже встал с кресла, чтобы покинуть рабочее место. Кагершем нажал клавишу ответа и, увидев собеседника, задал только один вопрос:

– Кто?

– Олвиц. Сейчас сидит с тем же типом и что-то обсуждает.

– Сволочь! – не удержался адмирал.

– Нет, он настоящий профессионал. Мы так и не установили способ их связи, но как только Олвиц начал проверяться, я догадался, что он идет на встречу, и дал команду снять наблюдение.

– Снять? Зачем? – изумился адмирал.

– Я же говорю, он – профессионал. Мог обнаружить хвост.

– И как вы его нашли потом?

– Я предположил, что место встречи будет тем же, и, как видите, угадал. Подтянул туда агентов и ждал его. И он пришел, потом появился второй.

– Вы здорово рисковали. А что Дескин?

– Пять часов назад забрал документы из вашего секретариата. Решение остаться принял самостоятельно.

– Уверены? – в голосе Кагершема присутствовала изрядная доля скепсиса.

– По крайней мере, мы не установили никого, с кем бы он обсуждал этот вопрос в любой форме, а пасли мы его очень плотно.

– Ну и черт с ним. Из доверия все равно вышел, пусть полгода поучится. Это время под ногами путаться не будет, а дальше увидим, – принял решение адмирал.

– А Олвиц? – поинтересовался собеседник.

– С ним разберемся.

– Только никакой крови, – потребовал коммуникатор. – Громкие дела нам сейчас не нужны.

– Не волнуйтесь, – успокоил его адмирал. – Шкура останется целой, а вот репутацию ему мы испортим.

Теплое зимнее солнце Астгартуса ласкало лица Дескина и Табера, пригревшихся на скамейке одного из столичных парков. Эйно Табер был уже без формы.

– Давно на вольных хлебах? – поинтересовался Вольдемар.

– Третий день. Никак не могу привыкнуть, такое ощущение, что по улице иду не без мундира, а без штанов, и все на меня оборачиваются.

– Постепенно привыкнешь, – успокоил его Дескин, – как к чесотке.

– Про Олвица слышал? – предпочел сменить тему бывший лейтенант.

– Конечно, только слухи разные ходят. А ты не знаешь, за что его?

Табер осмотрелся и, убедившись, что никто их подслушать не может, рассказал очередной слух:

– Документы у него в отделе пропали.

– Секретные? – спросил капитан.

– А то! Кто, когда и как к ним приделал ноги, так и не установили. В результате свалили все на беднягу Олвица. Хотели под трибунал отдать, но в конце концов просто вышибли без пенсии и выслуги лет. Вот только…

– Что?

– Очень быстро его отстранили, не дали расследовать дело. Такое впечатление – боялись, что он настоящего виновника найдет.

– На пятом десятке трудно начинать с нуля, – ушел от скользкой темы Дескин.

– С его опытом он на улице не останется, – высказал свое мнение Табер.

– Не останется, – согласился Вольдемар. – А ты?

– Что я?

– Заняться чем думаешь?

– Пока не знаю, хочется просто отдохнуть. Может, на курорт махнуть?

– Разоришься. Не с твоей пенсией туда соваться, а надумаешь на работу устроиться – найди меня.

– А что за работа? – заинтересовался бывший диверсант.

– По профилю, подробности, когда согласишься. А теперь мне пора.

До начала занятий в академии времени осталось в обрез.

– Ну, что у нас плохого?

Адмирал пребывал в хорошем настроении и даже пошутил. Однако начальник штаба флота шутку не поддержал:

– Дескин вернулся.

Новость не то чтобы испортила Кагершему настроение, но заставила слегка призадуматься.

– Полгода уже пролетело, а у нас еще ничего не готово. А тут еще этого Дескина принесло, как всегда не вовремя.

– А может, зря мы его подозреваем? – засомневался вице-адмирал.

– Может, и зря. За руку его никто не поймал, но в этом деле лучше лишний раз подстраховаться. Поэтому придумай ему поручение и отправь подальше, месяца на три.

– Тогда лучше найти ему место старпома на каком-нибудь крейсере, и с глаз долой.

– Не лучше, – отверг идею командующий. – Он переподготовку проходил на штабную должность. И вообще, лучше его подальше держать не только от штаба, но и от флота. Надо было тогда подписать его рапорт…

Начальник штаба надолго задумался, потом лицо его просветлело, он нашел решение задачи:

– Есть у меня идея. Мы этого Дескина на Астгартусе год не увидим, как минимум.

– Присаживайтесь, господин капитан. По штабу не соскучились? Как прошла учеба? Как академия? Косторис по-прежнему чудит?