– Слушаюсь.

Связист ушел. аль-Диаб включил станцию:

– Хребет.

Ответил Аходов:

– На связи!

– Что у тебя?

– Я пытался…

Главарь прервал наблюдателя:

– В курсе, что ты пытался, я спросил, что у тебя?

– У меня порядок, а вот у неверных движение. Сначала в сторону Саара ушли две БМП, потом вернулись. В десантных отсеках было человек пятнадцать, по внешнему виду русские, недавно подошел танковый взвод из четырех «Т-72», с ним самоходное артиллерийское орудие «Нона».

– Неверные, как и мы, получили подкрепление?

– Да. Я бы обратил ваше внимание на русских.

– А что русские? – Небрежность сквозила в голосе аль-Диаба. – Это наверняка экипажи танков и «Ноны». Местные еще плохо освоили «Т-72» и тем более – российское десантное самоходное орудие «Нона», подготовленных расчетов и экипажей очень мало.

– А если это спецназ русских?

– Для чего? Он так же бессилен прорвать нашу оборону, как и рота неверных, и даже батальон. Нет, это скорей всего экипажи. «Ноны» обслуживаются четырьмя бойцами, в танках по три человека, вот примерно так и выходит.

– «Нона» представляет для нас серьезную угрозу.

– Серьезную угрозу для нас представляет исключительно проклятая российская авиация. И все, Хребет, я услышал тебя. Продолжай наблюдение.

– Да, Шаран, до связи!

– До связи!

Аль-Диаб, подумав, вызвал связиста, приказал:

– Мне нужен заместитель командующего Радван Дакур.

– Вызвать его по обычной станции?

– Нет! По спутниковой. На больших расстояниях русские в состоянии с беспилотников прослушивать переговоры по обычным станциям и пеленговать их. Ты же не хочешь, чтобы к тебе в пещеру прилетела авиационная ракета?

– Нет, конечно.

– Давай мне связь с Дакуром.

Но ответил сам командующий, о чем главарю сообщил связист, добавив:

– Я не виноват, господин, но в штабе спутниковая станция одна и у аль-Ахдара, и у Дакура.

– Голову бы тебе оторвать, Хаким. Дождешься, я сделаю это.

Он взял трубку. От суровости и надменности не осталось и следа:

– Господин аль-Ахдар? аль-Диаб.

– Я уже понял, что у тебя? Надеюсь, больше никто не застрелился?

– Нет. Наблюдатель на хребте сообщил новые данные, думаю, они заинтересуют и вас.

– Докладывай.

– По порядку. Сегодня с позиций правительственной роты…

Фераз аль-Ахдар резко оборвал подчиненного:

– Не называй сброд у высоты Астара правительственными войсками. В Сирии вообще нет правительства, и только мы имеем право на власть.

– Я понял. С позиций неверных в сторону Саара ушли две БМП, через какое-то время они вернулись с группой русских численностью около пятнадцати человек. Затем к позициям подошли четыре танка «Т-72» и САО «Нона». Думаю, что русские – это члены экипажей танков и «Ноны»!

Было слышно, как аль-Ахдар усмехнулся:

– Эти члены экипажа в Сааре уничтожили нашего снайпера. Так, по ходу дела. Сработав весьма грамотно.

– Я не знал об этом.

– А тебе это и не нужно. Значит, считаешь, что русские – члены экипажей танков и «Ноны»?

– Да, господин аль-Ахдар!

– Возможно. Русские офицеры, прибывающие в Сирию, универсальные профессионалы. Будучи членами экипажей, русские в состоянии решать и другие задачи, к танкам отношения не имеющие. Ты подкрепление принял?

– Так точно и доложил об этом вашему заместителю.

– Хорошо. У тебя все?

– Так точно.

– Смотри за позициями неверных. Держи технику и, естественно, бойцов в постоянной готовности для отражения любых действий со стороны Астары.

– Да, господин, аль-Ахдар, можете полностью положиться на меня.

– Надеюсь, но я не забыл о твоей ошибке, Самер.

– Понимаю.

– Ты лучше помни это. До связи!

– До связи, господин аль-Ахдар.

Странным выглядело то, что главарь бандформирования, отвечающего за целое направление обороны древней Пальмиры, не сделал правильные выводы из доклада аль-Диаба. Но было одно обстоятельство. В это самое время, когда на него в отсутствие заместителя вышел командир отряда Шаран, аль-Ахдар принимал гостей из Турции, которых очень интересовали предметы из разоренных храмов. Все, что было разграблено в зоне ответственности формирования аль-Ахдара, было складировано в одном из уцелевших зданий архитектурного ансамбля. И турки предлагали за предметы древности очень приличные деньги. Поэтому аль-Ахдар, разговаривая с аль-Диабом, больше думал о той выгоде, что лично получит в результате сделки, а не об изменениях в обстановке в районе обороны отряда Самера аль-Диаба. Ну, а раз сам аль-Ахдар согласился с выводами аль-Диаба, то последний просто уверовал в свою правоту. Для него прибывшие русские офицеры и прапорщики представлялись не более чем членами экипажей подошедшей от Саара техники. А в том, что они по пути уничтожили снайпера ИГИЛ, ничего странного не было. Сюда из России действительно присылали лучших. Аль-Диаб успокоился.

В 21.45 к тропе, ведущей к КНП, вышли старший лейтенант Смирнов, лейтенант Опарин, прапорщик Соболь и рядовой сирийской роты Абдулла. У подножия холма их уже ждали командир боевой группы майор Жилин, капитаны Волченков и Сабир.

Жилин осмотрел разведчиков, остался доволен:

– Внимание, парни, задача прежняя, пройти до Черного холма, посмотреть там, что за обстановка, наводчику установить «маяки» и вернуться назад. Не исключено, что маршрут окажется не оптимальным, в таком случае определить другой путь подхода к Черному холму. Время у вас ограничено наступлением утренних сумерек. Думаю, не стоит говорить о том, что произойдет, если вас вычислят «духи». Поэтому работать аккуратно, но оперативно. Следует также напомнить, что вас прикрывать у холма некому. У меня все.

Вопросы?

Смирнов ответил:

– Нет вопросов, товарищ майор.

– Связь используем только в случае необходимости. Если вопросов нет, вперед, с Богом!

Четверо разведчиков, облаченных в специальные маскировочные костюмы, подогнанные под цвет данной местности, где преобладали светло-коричневые, песчаные тона, прошли мимо капониров с БМП в траншею второго взвода. Оттуда, перевалив за бруствер и вытянувшись в колонну, пригибаясь, двинулись вперед. Впереди шел сирийский проводник Абдулла, в трех метрах сзади лейтенант Опарин, далее примерно в десяти метрах старший лейтенант Смирнов и прапорщик Соболь. Пятьсот метров до левой балки прошли быстро. Там спустились в большую канаву. Сириец что-то сказал по-своему, Опарин перевел: