– Вы видите? – Петр Никанорович уворачивался, но вещи все равно сыпались буквально ему на голову. Он наклонился, поднял одну из сумок и попытался засунуть обратно, но у него не получилось – для начала нужно было бы перебрать и переупаковать все вещи.

– Кто это похозяйничал тут? – шокированная Ольга не могла прийти в себя.

– Да были любители… Хорошо покопались, вволю.

– Что-нибудь пропало? – До Ольги наконец начал доходить смысл произошедшего.

– Откуда нам знать. Хозяева-то невменяемы. Что до меня, то особо ценного ничего с собой не вожу, так как не имею.

– У меня тоже ничего ценного не было, – кивнула Настя. – Только деньги. Но они всегда при мне! – Девочка похлопала по карману курточки. – Но, судя по тому, какой тут разгром, что-нибудь наверняка пропало. Если бы знать, кто что вез, можно было бы, конечно, проверить.

– Я, кажется, знаю. – Ольга наконец полностью пришла в себя и начала нормально соображать. – Пойдемте! Я знаю, как мы это проверим!

Она подошла к той секции, где лежала ее сумка. В самой глубине под наваленными вперемешку вещами – косметикой, салфетками и прочим барахлом – должна была быть шкатулка с драгоценностями.

Шкатулка была цела, но драгоценности пропали. Все, что она купила в Китае для себя и мамы! Золото, серебро, камни… Кто-то обворовал ее, как и остальных пассажиров!

Это был удар достойный прочих. Ольга смахнула с ресниц слезы и сердито встряхнула головой.

– Ну и кто же? – нетерпеливо затеребила она учителя. – Кто тут поработал?

Петр Никанорович как-то странно посмотрел на нее, потом наконец решился:

– Похоже, ваши друзья.

– Мои… кто? – опешила Ольга.

– Нам показалось, что вы вроде бы приятели. Или нет?

– Да о ком вы говорите, черт возьми! – Девушка снова сорвалась. Но извиняться не стала – теперь она почему-то дрожала как осиновый лист.

– Да не волнуйтесь вы так! А то я замолчу! – сухо сказал Петр Никанорович, и Ольга немного опомнилась.

– Извините, – пробормотала она. – Я слушаю.

– Ну так вот! Все факты говорят за то, что ваша подруга… Или просто приятельница, знакомая – не знаю! – короче, эта Рита в компании с вашим другом… Или кто он вам там… Выпотрошили вещи пассажиров, взяли все ценное и скрылись сразу же после посадки.

Петр Никанорович говорил раздраженно, повышенным тоном – видно было, что ему неприятно сообщать все это Ольге. Закончив, он вздохнул и вытер со лба пот.

Ольга подавленно молчала. Она никак не могла «переварить» информацию, однако чем дольше думала об этом, тем больше убеждалась, что внешне все выглядит как правда. Как иначе объяснить беспорядок и пропажу вещей? И, главное, как объяснить исчезновение Риты, Ивана и стюардессы?

Кстати, о стюардессе! Значит, она была сообщницей? Ольга ничего не могла сказать о Рите, однако категорически не верила в виновность Ивана. А что же все-таки со стюардессой?

Оказалось, на этот счет у «сыщиков» не было готовой версии.

– Мы ведь и сами точно не знаем, что произошло, – пояснил Петр Никанорович. – Просто пытаемся реконструировать события на основе имеющихся фактов.

Но Ольга все еще не могла согласиться с их выводами.

– А почему вы думаете, что они сбежали с самолета? Может быть, они просто отправились за помощью? Этим можно объяснить и исчезновение Алены!

Ее оппоненты в смятении переглянулись.

– Видите ли… Вряд ли они стали бы пытаться найти помощь в глухом лесу, где мы сейчас находимся.

– В каком глухом лесу? – Сердце у Ольги упало. – Что вы такое говорите?

– Деточка, успокойтесь! – Петр Никанорович ухватил Ольгу за локоток и принялся настойчиво подталкивать к креслам. – Посидите, отдохните… Книжку почитайте, наконец! Времени у нас много.

– Почему у нас много времени? Куда вы меня толкаете? – Ольга вырвалась и воинственно сжала кулаки. – Немедленно сообщите все, что знаете! Вы должны понимать, что в самолете – экстремальная ситуация! А я отвечаю за жизнь больных и должна иметь полную информацию!

Петр Никанорович и Настя снова вздохнули, переглянулись и как по команде покачали головами. Ольга вдруг подумала, что они обращаются с ней как с тяжелобольной или умственно отсталой – она сама, бывало, пыталась скрыть от пациента страшный диагноз, отделываясь от расспросов общими обтекаемыми фразами.

Но она не больна и вполне разумна! И что же такое страшное от нее хотят скрыть?

– Рассказывайте! – потребовала она. – Или я обращусь к командиру!

– Я думаю, нам в любом случае придется это сделать, – кивнул учитель. – Но вы правы. Вы тоже должны все знать. Спрашивайте! Я отвечу на все ваши вопросы.

– Про какой такой лес вы говорите, – тоном утверждения, а не вопроса поинтересовалась Ольга.

– Да выгляньте в окошко! – фыркнула Настя. – Кругом только лес да озеро! И никакого аэродрома.

Ольга выглянула в иллюминатор… Двух секунд хватило, чтобы понять: девочка права. Метель приостановилась, и теперь Ольга отчетливо видела окрестности. Темные, влажные лапы елей и сосен, мутную, неспокойную воду озера… А с другой стороны? Может, там все-таки есть что-то похожее на аэродром?

Ольга переметнулась к иллюминаторам напротив. Ничего утешительного! Тот же лес, то же озеро…

Да что же это такое?! Где же они приземлились? Очевидно одно – это явно не Москва.

Ольга бросила вопросительный взгляд на Петра Никаноровича. Тот объяснил:

– Экстренная посадка. Очевидно, когда заглохли двигатели, у пилотов не осталось выбора. Счастье еще, что самолет цел, а мы – живы.

Так, значит, все-таки авиакатастрофа! И двигатели действительно заглохли. Ольга еще раз пережила тот страшный момент, когда ей казалось, что они падают. А ведь так и было на самом деле! Запоздалые мурашки поползли по коже, стало холодно.

– Наши беглецы не могли не знать, что мы не на аэродроме, ведь среди них была стюардесса, которая сразу должна была понять, что посадка происходит необычно. Значит, они совершили вполне осознанный побег. Это еще раз, косвенно, подтверждает их виновность – им было что скрывать и что уносить с самолета.

Ольга кивнула, хотя и была не согласна. Особенно в той части рассуждений, которая касалась Ивана. Однако спорить не хотелось – еще многое нужно было обсудить.

– Но… если мы не на аэродроме, как же нам быть с больными?

– С какими больными? – фыркнула Настя. Учитель строго одернул девочку, но было поздно – слово уже вылетело, и Ольга почувствовала, как снова теряет почву под ногами.

– Говори! – повернулась она к Насте.

Но та, покраснев и насупившись, обиженно смотрела поверх очков на учителя – как отличница, которую осадили, попросив не выкрикивать с места нужный ответ, а дать подумать более слабым ученикам.