Аня, ты ведешь себя глупо. Не вешайся на шею, будь выше этого.

Вот только я не хочу. С момента, пока мы поднимались по лестницы с улицы и до этой секунды, я уже чего хочу.

Забрать его у этих женщин. Спрятать, утешить, не выпускать, чтобы больше не уходил и не смел бросать. Я эгоистична. Собственница, сучка, стерва. Капризная девчонка, которая жаждет всего и сразу. Ведь у меня никогда ничего не было, так почему я не могу взять то, что хочу? Кто сказал, что так нельзя?

Не буду спрашивать, где и с кем он был. Почему не пришел, отчего позвонил так поздно. Наплевать, сколь нелогично мои собственные поступки. В конце концов, сейчас был важен лишь итог.

- Раздень меня, - выдыхаю ему в губы, приподнимаясь на носках и обхватывая шею. Темно-синяя радужка становится почти черной из-за расширившегося зрачка. Видимо не только у меня сегодня поехала крыша, что-то внутри Романа не дает ему покоя, и он жаждет его выплеснуть. Хоть как. Так почему бы не помочь друг другу.

- Бл*ть, - выдыхает он со свистом, сдерживаясь из последних сил. Я чувствую, как дрожат его пальцы – у меня куча преимуществ без всяких достоинств.

- Иди сюда, - дергаю на себя, продев палец в пространство между застегнутыми пуговицами на рубашке, аккурат под ямочкой на шее. Его кадык дергается, а пальцы крепче сжимают мою талию.

В тот момент, когда наши губы столкнулись в поцелуе – мир перестал существовать. Нет, это не сопливое выражение для дешевого бульварного романчика. Это самый настоящий факт. Просто поехала крыша и мы напрочь забыли обо всем, потому что в задницу условности. И у него, и у меня случилось слишком много, чтобы дальше держать это в себе. Здесь были не нужны слова, да и толку от них. Никогда беседы никому не помогали.

Лечения нет, есть только последствия и с ними нужно жить.

Скольжу ладонью по колючей щеке, ощущая проступающую щетину. Ладонь Ромы ложится мне на поясницу, притягивая ближе, пока наши губы, языки исследуют друг друга с непродолжительными стонами. Пробираюсь в копну темных волос, пропуская их между пальцами на его затылке, а затем дергаю. В ответ раздается злое шипение, затем зубы Романа впиваются мне в губу от легкой саднящей боли и соленого привкуса крови на языке.

Уцепляюсь за широкие плечи, подпрыгиваю и чувствую, как широкие ладони подхватывают меня под ягодицы. Мои ноги обвивают его бедра, а пальцы очерчивают скулы. Мне мало: поцелуев, объятий, прикосновений. Ощущаю движение и за секунду до удара о стенку душевой кабины, оставляю пару царапин на крепкой шее, чтобы потом коснуться их губами. Рома шарит рядом рукой, пытаясь найти смеситель или кнопку, вжимая мои лопатки в стену.

Я чувствую ее даже через ткань своего растянутого домашнего свитера. Кошмарная вещь – застиранная желто-серая тряпка с катышками. Вообще знаю, зачем его надела. Точно не на свидание шла, скорее просто набросила куртку. Хорошо успела переодеться в джинсы и не ушла в тапках. Но Роме наплевать, он просто врубает воду и на наши головы обрушивается ледяной поток. Мои волосы, одежда и тело мгновенно намокают. Влажная шерсть тяжелая, сползает с одного плеча, но я этого не замечаю. Пытаюсь непослушными пальцами расстегнуть мелкие пуговички на мокрой рубашке.

Поняв, что только растягиваю время, Рома убирает мои руки от своей рубашки за запястья. Ему приходится отпустить меня, и я медленно сползаю по стенке, вставая на дрожащие ноги. В его больших ладонях они просто тонут, но меня волнует не это. Спустя пару секунд холодная вода сменяется в начале горячей, а затем теплой. Однако все равно вскрикиваю, хотя больше от неожиданности.

- Обожглась? – спрашивает хрипло, разглядывая меня потемневшим взором.

Влажные волосы неприятно липнут к лицу, но я просто убираю их с лица, чтобы не мешали. Смотрю в эти глаза, слышу его тяжелое дыхание и вижу, как вздымается часто его грудь под влажной рубашкой, облепившей тело. На секунду становится стыдно от собственного поведения и просыпается какая-то внутренняя неуверенность в себе. Мерзкое липкое чувство, не дающее нормально дышать. Потому хватаюсь за края своего мокрого свитера, быстро стягивая его через голову. Он мокрой бесформенной тряпкой падает со шлепком куда-то на пол, но мы даже не обращаем на него внимание.

- Я хочу увидеть тебя, - решительно заявляю, хотя в голосе слышится легкая дрожь. Мне одновременно и страшно, и любопытно.

Каково это? Ощутить мужское тело? Почувствовать каждый выступ, попробовать на вкус. Ночами я слышала перешептывания девчонок. Кто-то бахвалился удачным первым разок, кто-то клялся, что больше никогда – ведь это так больно. Однажды моя подруга Марина сказала, что эффект зависит от опыта твоего партнера.

Интересно, у Ромы большой опыт?

- Я не хочу знать, что за мысли сейчас в твоей голове, - произносит он спустя мгновение после того, как этот вопрос промелькнул в моей голове. Прищуриваюсь кладя ладони ему на грудь, скользя по мокрой ткани, прижимаясь к нему всем телом.

- А зря. Между прочим, очень актуальный вопрос, - шепотом отвечаю, исполнив свое обещание.

Приподнявшись на носках, касаюсь губами собственных царапин на его шее. Его руки сами расстегивают чертову рубашку, которую оказывается не так-то легко снять с тела. Мой взгляд скользит по каждому выступу и напрягшейся мышце.

Боже, мама дорогая. Кто бы что не говорил, но разница видна. Когда улицам Москвы гуляют молодые парни без футболок - даже с самым прокаченным телом, они уступают взрослому развитому мужчине. Мои пальцы касаются горячей кожи и скользят, чувствуя его напряжение. Пока я знакомлюсь с ним, Рома стоит неподвижно, позволяя изучать себя.

- Ты красивый, - шепчу тихо, оказываясь совсем близко и утыкаясь носом ему в шею, вдыхая едва уловимый аромат туалетной воды. Слышится только тихий смех, а под моими пальцами вибрирует его тело.

Мы ничего больше не говорим, только губы встречаются в очередном сумасшедшем поцелуе. Я сама завожу руки за спину, расстегивая упрямую застежку простого белого бюстгальтера и чувствую его руки на поясе джинсов. Мои соски касаются его грудь, мгновенно затвердевая от холода, несмотря на теплую воду и запотевшие стенки душевой кабины. Потому что воздух проникает сюда от раскрытой дверцы, но никто не хочет ее закрывать. Прокушенная губа саднит при каждом поцелуе, губа опухла – только это ничего не значащие мелочи.

Хочу коснуться его, уже тяну руку к ремню на джинсах, но Рома перехватывает ладонь и отводит руку в сторону.

- Подожди, - выдыхает в губы, с трудом проникая пальцами под мое белье, потому что промокшие джинсы становятся препятствием.

Мои зрачки расширяются, немного страшно, когда я чувствую эти прикосновения. Рома другой рукой стягивает мои джинсы с бедер, невольно зацепив и белье. И не отрывает своего взгляда от моего, заставляя смотреть в глаза.

- Ты смотришь – я продолжаю, - ставит он условие, от которого я захлебываюсь десятками невысказанных слов. А еще от того, что он проник полностью пальцами под белый хлопок. Еще ничего не делает, а мне уже хочется сбежать и одновременно потребовать продолжения.