— Лили, иди сюда! — Эллисон звала ее с другого конца крыши.

— Судя по всему, что-то важное, так что я пойду. — Лили повернулась и поспешила к подруге, сидящей на кушетке со стеганой обивкой из парчи, сделанной в лоскутной технике, и энергично машущей ей рукой.

— Как раз вовремя, — прошептала Лили и плюхнулась на кушетку рядом с Эллисон.

— Всегда пожалуйста. Ты только посмотри на эту роскошь! Мне кажется, хан Хубилай и тот жил скромнее, — фыркнула она.

— Ты уже видела того парня с подносом?

— А то… И, думаю, не я одна. Я тут, можно сказать, уже вся мокрая.

— Эллисон!

— Что такое? Можно подумать, ты не хочешь, чтобы он завалил тебя на ковер и…

— Ладно, перестань, — оборвала ее Лили. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты грязно выражаешься?

— Мой муж говорит это примерно три раза в неделю.

— Три раза? Я тебе не верю!

— А зря. — Эллисон пыталась сохранить серьезный вид.

— Ладно, мисс Сексэксперт. Раз уж ты так часто этим занимаешься, объясни, почему мой муж за последние четыре месяца спал со мной только один раз?

— Может, потому что ты ждешь от него первого шага? Почему бы тебе самой не сделать его хотя бы раз? А я отведу тебя в «Майа» — мой любимый магазин белья. Как ты относишься к трусикам без нижнего шва?

Не сдержавшись, Лили хмыкнула, и шампанское попало ей в нос.

— У меня таких вообще никогда не было. — Она зажала ноздри, потому что их жгло изнутри.

— Может быть, пришло время купить? — Эллисон скривила рот.

— Давай сменим тему. Ты видела сегодня мой материал в «Сентинл»?

— Конечно, его все видели.

— Ты ведь не думаешь, что из-за меня у Слоан будут неприятности?

— Она уже большая девочка и, соглашаясь на интервью, понимала, что делает, — заявила Эллисон. — Я бы на твоем месте не волновалась. Но она будет здесь сегодня и наверняка сама скажет тебе все, что думает. А пока, может, еще шампанского? Я не могу смотреть на твой полупустой бокал.

— Честно говоря, перед тем как выпить, я бы сходила в туалет. Где он тут?

— Один пролет вниз, слева. И обязательно загляни в детскую с другой стороны холла. Тебя ждет сильнейшее потрясение.

Выйдя из туалетной комнаты, где все было пропитано лимонным ароматом вербены, Лили пустилась в небольшое путешествие по холлу третьего этажа и, миновав двойную дверь, оказалась в детской. И открыла рот от изумления. Оформление комнаты было выдержано в черно-белой гамме, и Лили тут же вспомнила номер в отеле «Блэйкс», где они с Робертом жили во время короткой поездки в Лондон. Возможно ли, чтобы Морган заказала дизайн детской всемирно известной Аннушке Хэмпел? У стены, выкрашенной черной глянцевой краской, стояла белая кроватка — на белом постельном белье черные монограммы. А у противоположной стены стояли два белых комода — из той же коллекции — с черными ручками и внутренней отделкой. На полу в шахматном порядке был выложен черно-белый паркет, а полосатые шторы на окнах превращали комнату в идеальный объект для фотографии. Но вот насколько она подходила для ребенка? Где игрушки и книги, мягкие зверюшки и подгузники?

И все же главным элементом в убранстве комнаты — именно это скорее всего имела в виду Эллисон, говоря, что Лили ожидает большой сюрприз, — была огромная (полтора на полтора метра) черно-белая фотография на стене — портрет Морган и ее новорожденной дочери. Хозяйка дома выглядела идеально: ни малейшего дефекта макияжа, капли пота или выбившейся пряди, которые могли бы испортить ее сияющую внешность.

«Морган даже рождение ребенка может правильно обставить».

Опыт Лили был противоположным. У нее роды начались во время позднего завтрака в отеле «Времена года» в Мидтауне. Родители Роберта были в это время в Нью-Йорке, и он хотел лично рассказать им, что ушел с работы. В то утро они как раз спорили, стоит ли ей идти с ним.

— Разве ты не можешь просто сказать, что я не очень хорошо себя чувствую? — спрашивала она из-под одеяла.

— Мне нужна твоя поддержка, — настаивал он.

Лили со вздохом подчинилась, с трудом встала с кровати и тяжело затопала по полу.

— Узнаю мою девочку, — улыбнулся Роберт, прищурившись.

В ресторане, как только официант наполнил бокал свежевыжатым апельсиновым соком, Лили почувствовала боль внизу живота. Это было похоже на спазм. Она извинилась и вышла в туалет, где, сидя на унитазе, дождалась, пока боль стихнет. Возвращаясь, где-то на полпути между входом в зал и их круглым столиком в самом центре, Лили почувствовала, как поток воды хлынул у нее по ногам на бежевый мраморный пол ресторана. Она доковыляла до столика, боясь поскользнуться и стараясь не смотреть на потрясенные лица других посетителей.

— Роберт, — произнесла она, приблизившись к столу, уже заставленному тарелками с яйцами «бенедикт», бейглами, копченым лососем и вафлями для нее, плавающими в масле и кленовом сиропе. — Похоже, я только что описалась, — прошептала она.

Роберт обернулся. Он был бледен, губы крепко сжаты, и Лили поняла, что, видимо, пока ее не было, он сообщил родителям об уходе с работы.

— Что? Ты уверена? — спросил он, рассматривая ее брюки.

— У меня был спазм, а потом…

— Ты уверена, что это не воды? По-моему, они только что отошли, — пробормотал он.

— Правда? — Лили посмотрела на Джозефин и Эдварда. — Неужели пора?

Джозефин громко фыркнула:

— Что ж, если говорить о времени, думаю, ты должна учиться его правильно планировать. Ты прервала очень важный семейный разговор, — раздраженно сказала она и потянулась за стеганой сумочкой от Шанель. — Думаю, увидимся в больнице, — обратилась она к сыну.

— Мама, постой! — Роберт схватил золотую цепочку, прежде чем Джозефин взяла сумку.

— Роберт, не нужно сцен! — вскипела она, выпучив глаза. — Твоя жена отлично справляется с этим за двоих.

Эдвард раздраженно покачал головой.

— Лили, ты в порядке? — ласково спросил он, помогая ей сесть. — Может, отвезти тебя домой?

Лили почувствовала, как резкий спазм снова сковал низ живота, и, не в силах пошевелиться, смотрела, как Роберт торопится за матерью к выходу.

— Неплохая идея, — выдохнула Лили, как только боль утихла, и, опершись на руку Эдварда, медленно пошла к дверям.

Когда они вышли в огромный, отделанный мрамором холл отеля, Лили услышала пронзительный шепот Джозефин, отражающийся от стен.

— Вот скажи мне, кем надо быть, чтобы начать рожать в отеле «Времена года»?

— Мам, успокойся, она ведь не специально.

— Специально или нет, какая разница. — Джозефин подняла руки к потолку, и ее золотые браслеты громко зазвенели. — Не могу понять, почему она отказалась назначить дату кесарева сечения в «Ленокс-хилл», как все дочери моих знакомых? Это очень эгоистично с ее стороны подвергать ребенка стрессу при родах только потому, что так поступают все деревенщины.