* * *

Тамара стояла у машины и обдумывала последовательность своих действий. Перво-наперво – забросить быстренько картины в библиотеку. Перекусить, и что – домой? Мириться с отцом? Какая-то часть ее души все еще негодовала на отца, Тамара убеждала себя успокоиться, но глубокая обида на Гандыбина никак не затихала. «Ведь все-таки отец, нельзя на него дуться, как школьница, – говорила девушка самой себе. – Нужно постараться восстановить мир и при этом – категорически отказаться от свадьбы с Лаврецким. Папа должен понять, ведь на кону – будущее его дочери, единственной и любимой. Ее счастье и ее жизнь, наконец».

– Девушка, извините, что отвлекаю вас от мыслей… – Тамару неожиданно тронул за локоть молодой человек. Девушка вздрогнула – слишком уж тихо он подошел, – но придала лицу вежливое выражение.

– Да, в чем дело?

– Дело в том, что этой ночью я обокрал ваш дом.

– Как это?

Тамара от удивления открыла рот и застыла на месте. В отличие от агента охранного бюро молодой человек был без усиков, парика и дорогого костюма, но это лицо она узнала бы из тысячи – тогда, в доме, молодой человек произвел на нее впечатление.

– Но не об этом сейчас речь. У вашего отца в сейфе нашлись очень любопытные и важные документы. Оказалось, что он не просто полицейский, а продажный и расчетливый подонок, прикрывающий свои черные делишки полицейской корочкой.

– Вы не имеете права так говорить о моем отце! Да что вы о нем знаете?! – девушка наконец-то оправилась от изумления и, сжав кулаки, двинулась на парня.

– Тамара, прошу вас, успокойтесь! Я бы на вашем месте тоже возмутился и не поверил бы. Поэтому и даю вам эти документы – взгляните – и все поймете. У вашего отца весьма сомнительные контакты. Он вымогает деньги, подставляет невинных людей, фабрикует дела. Он сам собрал компрометирующие его бумаги вот в этой папке, – молодой человек похлопал по документам рукой. – И, если честно, я затрудняюсь ответить, с какой целью он все это хранил у себя дома.

Тамара потеряла дар речи, только поочередно переводила взгляд с парня на документы в его руках, не зная, верить ему или нет.

– Но даже не ради этого я вас разыскал сегодня и отвлек от дел. Вот, смотрите, – он протянул ей папку. – Исходя из этих документов, вы не родная дочь Гандыбина.

– Как это – не родная? Сколько себя помню, я всегда жила с папой и мамой. И хотя она умерла несколько лет назад, я прекрасно ее помню. А папа – он вообще души во мне не чает, – слегка покривила душой Тамара, вспомнив вчерашнюю размолвку с отцом.

– Все правильно. Гандыбины взяли вас из детдома совсем маленькой, поэтому вам помнить и некого. Однако печальная особенность ситуации в том, что ребенок – в данном случае вы – нужен был амбициозному семейству лишь для того, чтобы получить большую жилплощадь.

Тамара остолбенела от таких откровений. Она машинально перебирала в руках листы бумаги, пытаясь вчитаться в их сухой канцелярский язык.

– На самом деле вы дочь человека, который сейчас по вине вашего приемного отца лежит в реанимации. Ваша настоящая мать умерла, когда вам было два с половиной года. Отца вскоре после этого посадили на очень длительный срок. Вас отдали в дом малютки. А потом вышло то, что вышло. Это, конечно, не мое дело, но сейчас, может быть, Гандыбин и любит вас по-настоящему. Ведь ничего другого ему просто не остается.

– Я отказываюсь верить во всю эту чушь. Я не знаю, где вы взяли все эти грязные бумажки и с какой целью подсовываете их мне. И вообще – откуда вы сами взялись на мою голову? – Тамара на одном дыхании выплеснула тираду в лицо молодому человеку и с вызовом посмотрела ему в глаза. Трудно было вот так, сразу, принять то, что твой отец – продажный, низкий человек. Что родители, которых ты всю жизнь любила, оказывается, – совершенно чужие люди. Леня Фокусник выдержал ее взгляд и посмотрел в ответ с печалью и пониманием.

– Тамара, если бы вы ничего для меня не значили, я бы ни за что не стал бы вас разыскивать и не отдал бы вам документы, которые стоят, поверьте, не одну человеческую жизнь. Мою, кстати, тоже. – Парень горько улыбнулся и накрыл своей горячей ладонью руку Тамары, лежащую на бумагах. – Эта папка бесценна, и я надеюсь, у вас найдется достаточно здравомыслия и силы воли, чтобы принять правду такой, какая она есть. Ой, вы, кажется, телефон уронили.

Это не мой телефон! – запротестовала Тома.

Фокусник сделал вид, что поднял с земли простой маленький мобильник, и вложил его девушке в руку.

– Тамара, поверьте – он вам еще пригодится. Когда вы ознакомитесь с этими бумагами – спокойно и вдумчиво, – у вас появится масса вопросов, ответить на которые смогу только я. Просто нажмите вызов и спросите тетю Броню. Ой, кажется, дождь собирается!

Девушка машинально подняла голову вверх – и лишь краем глаза заметила движение рядом. Молодой человек стремительно удалялся, но перед тем, как исчезнуть за поворотом, повернулся и прощально помахал рукой.

Копоть, Фокусник и Анкудов попали в Тулу уже ночью. Припарковались в квартале от цирковых трейлеров. Ночь стояла тихая и теплая. Лениво мерцали звезды над головой, лениво изредка брехали сквозь сон собаки, успокаивающе шелестела листва. Леня вышел, потянулся, сделал несколько махов руками, чтобы окончательно проснуться, и посмотрел на огромный шатер шапито. Он чувствовал легкую ностальгию и даже сожаление о размеренной кочевой жизни. Надо же, нашел себе приключение на пятую точку. А так бы ездил себе из города в город, развлекал народ три раза в день, получал бы свою небольшую, но стабильную зарплату. «Спивался бы потихоньку с местным дрессировщиком… – с ехидцей добавил внутренний голос. – А теперь что? Приехал сюда с уголовником и бывшим ментом, чтобы украсть удава. Расскажи кому-нибудь – засмеют и не поверят. Да еще и пальцем показывать будут – как на чокнутого какого-то. И, наверное, будут правы. Но – к делу». За несколько лет работы парень изучил, где что находится в цирке, как свои пять пальцев. Шапито хоть и было передвижным, схема размещения шатра, вагончиков и грузовиков была утверждена и оставалась неизменной везде, в любом городе.

– Слушайте, объясните мне наконец – что мы тут делаем? Зачем нам эта чертова змея? И на фига у нас в машине морозильник без мороженого?

– Не змея, а удав, – уточнил Леня.

– Какая разница?

– Паша, не кипишуй. Раз приехали сюда, значит, так надо. Попозже расскажу все в деталях. А сейчас – положись на меня. Я ведь еще никогда плохих идей не предлагал? А, Паш, – предлагал или нет – и стоит ли мне доверять в таких делах? – раздраженно спросил Копоть.

– Ладно, – смирился Анкудов, – что я должен делать?

– Значит, так: ты стоишь на шухере, а мы забираемся на территорию, берем удава, прячем его в морозильник и делаем ноги. Как видишь, все гениально и просто.

– В морозильник? А он там копыта не откинет?

– Паш, ты в школу ходил? Какие у удава копыта? Все схвачено. Из школьного курса мы знаем, что все пресмыкающиеся холода не боятся – они просто засыпают, как рыбы подо льдом. Холод сделает нашего удава более покладистым, и только, – терпеливо объяснил Ленька.