– Рассказывай!

Александр сел и, с трудом разлепив веки, посмотрел в окно, пытаясь восстановить образы, быстро тающие в памяти.

– Когда я увидел рисунок… мне показалось, что я где-то уже это видел.

– Дежавю?

– Не совсем, – помотал головой Александр. – Это другое, хотя объяснить разницу сложно.

– Но ты попытайся!

– У меня последнее время это состояние часто возникает. Как будто я что-то внезапно вспомнил и тут же снова забыл. Остаётся только чувство тревоги… и ещё какие-то обрывки эмоций. Вот и там… рисунок словно пробудил какие-то воспоминания… а может, не рисунок, а просто совпало. Я попытался сконцентрироваться, но ты попросила фонарь.

Я потянулся за ним и вдруг увидел в темноте лицо… такое… впалые щёки, нос с горбинкой, глаза… близко посаженные… кожа такая сероватая, тонкие губы… в общем, конкретное лицо.

– Что? Прямо вот так и висело в воздухе?

– Нет! Это был человек, просто одежда тёмная, а на лицо падал свет. Ты знаешь, оно было настолько реальное, что мне кажется, я бы мог фоторобот составить.

– Саша, – Галина понизила голос, – а может, это не галлюцинация? Может, там и правду кто-то прячется? Тогда все эти скрипы половиц и стуки легко объясняются.

– Так и я тебе о том же сказал!

– Ты? Когда?

– Там, на чердаке. Я говорил что-нибудь?

– Нет. Ты молчал и стоял как истукан, глядя в одну точку.

– Ну вот! А я видел, как погнался за этим… призраком. А ты бежала вслед за мной и кричала: «Саша, Саша!»

– Я действительно кричала.

– А потом я потерял его из виду и начал искать. И заметил шкаф. Правда, я не сразу понял, что это шкаф. Сначала увидел просто дверь с таким массивным железным кольцом.

– Стоп! Где ты его видел?

– Там… – Александр взмахнул рукой. – Как если бы я прошёл метра три вперёд, а потом в левый тёмный угол.

– Саша! – задохнулась Галина. – Но там действительно стоит старый шкаф и именно с железным кольцом вместо ручки! Как ты это объяснишь?

– А что в этом шкафу?

– Бабушкины вещи. Я решила кое-что сохранить, чтобы потом внукам показывать, как одевались предки. Там любимая бабушкина шаль, платья… ещё кое-какая утварь домашняя. Но ты не мог этого видеть!

– А задняя стенка там есть?

– Есть, конечно!

– Когда я отодвинул платья, то заметил там какой-то ход.

– Какой ход? Ты что? Это же третий этаж!

– Да я понимаю! Просто так привиделось. А потом ты меня разбудила.

– Нет, Саша. Такое случайно привидеться не может!

– А шкаф я этот видел! – встрепенулся Александр. – Помнишь, я тогда с велосипеда свалился и штаны разорвал, а ты потащила меня к себе, зашивать.

– Да-да! Этот шкаф в старом доме стоял.

– Бабушка твоя его открыла и достала шкатулку с нитками и всякими лоскутками.

– Да-да-да! И пока она штаны штопала, я тебя зелёнкой мазала, – засмеялась Галина. – А ты скулил, верещал и дул себе на коленки.

– Ага, аж голова, помню, закружилась.

– Хорошо. Предположим, шкаф ты просто вспомнил. Но откуда ты мог знать, где он стоит?

Александр облокотился на стол и закрыл глаза, восстановив в памяти видение. Вот он открывает шкаф. Справа вешалки, а слева… раз, два, три… три полки. На верхней лежат какие-то провода, шурупы… молоток… в общем, мужские хозяйственные мелочи. На средней – тряпьё, старинные заржавевшие ножницы и шкатулка. Нижняя полка забита какими-то бумагами.

А шкатулка та тоже сейчас в этом шкафу?

– Конечно.

Александр снова мысленно вернулся к шкафу, представил, как раздвинул вешалки с одеждой и снова увидел тот же самый зияющий тёмный лаз. Он даже почувствовал запах подвальной сырости. Вглубь вела деревянная, почерневшая от времени лестница.

Он собрался было уже начать спускаться, но Галина лёгким толчком выдернула его в реальность:

– Эй! Не засыпай!

– А что лежит на нижней полке в этом шкафу?

– На нижней? – Она замерла на секунду. – Ничего. Она пустая.

– Хм. А на верхней?

– Ээээ… барахло какое-то старинное. Пассатижи, гвозди… решила, что выбросить всегда успею.

– А шкатулка лежит на второй полке?

– Верно.

– А нижняя почему пустая?

– Раньше там хранился альбом с фотографиями и документы. Счета за свет, ну и бумаги разные.

– А где сейчас это всё?

– Альбом у нас в спальне в комоде, а документы, которые ненужные, сожгли. Зачем их хранить?

– Ага. То есть раньше на нижней полке всё-таки лежали бумаги?

– Да, но к чему ты это спрашиваешь?

– Пытаюсь понять, почему я именно так всё это увидел.

– Видимо, когда бабушка открыла шкаф, ты «сфотографировал» внутренности.

– Возможно. Но тогда почему моё подсознание упорно пририсовывает к этой картине вход в подземелье? Можешь объяснить?

– Неа, – помотала головой Галина. – Но жутко интересно. Ясно же, что это неспроста. Давай подумаем, что может означать этот символ.

– И мужик этот у меня из головы нейдёт. А принеси-ка мне бабушкин альбом. А вдруг да…

– Только не вздумай заснуть! – погрозила она пальцем. – Я быстро.

Глаза предательски слипались. Чтобы не уснуть, Александр взял альбом Маши и начал листать. Обычные детские рисунки, но что-то в них… необычно. Открыв последнюю страницу, он вгляделся в то, что Галина назвала «каля-маля». Это был просто узор. В центре спираль, по краям острые лепестки. Если бы не серый цвет, то можно было бы подумать, что ребёнок изображал солнышко.

Вдруг Александр ощутил, что пространство вокруг задрожало. Это состояние уже было знакомо. Пришло понимание: он уснул, но при этом частично продолжает оставаться в яви. Глаза открыты, он видит реальный мир, но сквозь мир сновидения.

И непонятно, что реально, а что нет. Вот вошла Галина и положила перед ним альбом. Она медленно открывает рот, чтобы что-то сказать. Пространство дрожит, словно каждый из миров тянет в свою сторону. Александр сконцентрировался, пытаясь удерживаться в промежуточном состоянии. Всё происходит как в замедленном кино. Галина подносит руку к голове, другой ищет опору, хватается за стену и начинает падать. Он вскакивает, чтобы поддержать её, но то ли из-за боли в ногах, то ли из-за сопротивления воздуха не успевает. Склонившись над лежащей на полу женщиной, он замечает у неё на груди медальон, как солнце из-за горизонта, наполовину выглядывающий из-под платья. Он протягивает руку, чтобы достать его и рассмотреть, но в этот момент открывается дверь и на пороге в ярком свете солнца возникает силуэт. Александр прищурился и протянул к нему руку. Слова завязли во рту.