Сима снисходительно улыбнулась:

– Почему же, она родилась и выросла в этом времени, но её будущее – это прошлое, в котором её пока нет. Вот такая это интересная штука – время, оказывается, для каждого свое. И потом Людочке с Андрюшей на роду предписано быть вместе. Ведь они когда-то и были вместе, столько веков вместе…

– Что-что? – переспросила я, – я вас не слышу.

Вдруг как тогда сделалось тихо-тихо, голос Серафимы потонул в этой тишине, и я его больше не слышала. Зато… Перед глазами картинка вдруг появилась, как в кино. Лес, огромный костер в центре поляны, вокруг какие-то сооружения, то ли шалаши, то ли землянки, а возле них люди в странной одежде. Они о чем-то спорят, видно, ругаются, и вдруг появляется один, очень похожий на… Андрея! Да! Представьте, именно на Андрея, он поднимает руку, и все затихают. К нему подходит женщина… Боже мой! Это же Людка! Она держит на руках светловолосого ребенка… В это, конечно, с трудом можно поверить, но я вдруг все поняла. Знаете, будто молнией озарило, а потом кто-то начал со мной мыслями делиться. Мне казалось, я даже слышала его, этот голос, от которого сделалось как-то не по себе. Голос вещал: Людмила с Андреем вместе с древних времен, их души всегда были рядом. Они оба, впрочем, как и я, принадлежали к древнему магическому племени людей. Лесные люди – это потомки того племени. Что-то сбилось в механизме времени, и Людмила родилась немного позже, чем Андрей, вот их и соединили вновь. «А ведь я об этом догадывалась, – подумала я, – Людку вернули, чтобы их души вновь соединились»…

– И они всегда в одном обличье были: он в мужском, она в женском. Вот такая история, – закончила Серафима свой рассказ, который я немного пропустила. Тишина вновь отступила, вернулись на место звуки, такие родные и близкие звуки моего времени.

– Сима, тьфу, Серафима Степановна, – спросила я, – а почему вы все же в будущем не остались, когда молодой были? Ведь вам будущее понравилось, как мы поняли? Вы в нем безбедно существовали в роли гадалки, могли просто уехать и все?

Она глубоко вздохнула и ответила:

– В будущем, говоришь, остаться. Нет, мне нельзя было в будущем оставаться. Степана, мужа моего, в будущем убили, да и мне не поздоровилось. Ты прости, что я вам тогда даже спасибо не сказала…

– Какого такого Степана? – от удивления у меня даже волосы зашевелились на голове. – Уж не того ли, которого мы тогда с Людкой в лесу нашли? Он разве муж вам? Но… как же Валька…

– Вот! Именно! Все из-за этой стервы. Он вообще-то историк, кандидат наук был, приехал в наши края, чтобы как будто историей заниматься, а сам шкатулку искал. Ведь у нас с ним общая прапрабабка была, княгиня. Он знал историю рода, у прадеда нашего сестра была.

– Ну, а Валька-то тут при чем? – не поняла я.

– А Валька, – Серафима Степановна кулаком погрозила, – мужа у меня увела, когда он в будущее пошел, да все и рассказал ей, поделился, а она с полюбовничком своим. Вот вся шайка и знала. Собственно говоря, я из-за него в будущее пошла, вернуть хотела. Не смогла…

– Вот в чем дело, – сказала я, – значит, Валька все знала про временную дыру и в легенду о моем сказочном замужестве не очень-то поверила, она сначала и Степану не верила насчет прохода во времени, а как нас с Людкой увидела…, – я захихикала, – я представляю, какой она шок испытала. Ведь про путешествие во времени только Уэллс и писал, так это что, – фантастика. А то, что подобное в реальности может быть, в это поверить трудно. На меня за это время столько всего навалилось, что просто голова кругом идет.

– Ничего, скоро твоя голова на место встанет. Это сперва трудно, живешь, вроде, в реальности, знаешь, что к чему, а тут тебе такое ба-бах как обухом. Я тоже сперва, как ты вон, вроде пришибленной ходила, а потом, как знания открылись, – Серафима махнула рукой, – как так и надо. Жизнь наша – штука неизведанная, вроде тех белых пятен в истории, о которых всякие там ученые люди говорят.

А что, Серафима права: жизнь – штука интересная. Все-таки сознание первично, и это сама жизнь доказала. И то, что мы привыкли называть фантастикой, и не фантастика вовсе, а самая настоящая наша реальность. Я, конечно, не сразу все пойму и осознаю, для этого время нужно. Действительно, это трудно, но я справлюсь. Ведь недаром же я произошла не от обезьян, как до этого времени считала, а от древнего народа, который просто хорошо знал и понимал природу, окружающую его, как материальную, так и не материальную. Получается, что не все у нас на планете Земля так просто. Да, невероятное – очевидно, а удивительное – рядом. Вот и всё, вся, так сказать, премудрость и вся фантастика.

– Ладно, с фантастикой этой потом разберемся, – проворчала я и добавила: – Но ведь Андрей, то есть, Горелый…он же… я видела, как он из дома гадалки выбегал, он же Степана…

– Нет, нет, это не он, это Малюта убил, – раздраженно сказала Серафима. – А то, что Андрюшенька Горелым стал, так в этом Степан виноват. Они вдвоем решили будущее себе обеспечить, Степан ушлый был, Андрея подговорил, а тот молодой да глупый, чего ж там, пацан шестнадцатилетний был. Десять лет они промышляли, банду в будущем сколотили. А как Людочку встретил, сказал, завяжу, мол, не хочу больше. Вот они с ней и остались в прошлом. Горелому ведь не место в нашем времени было. Да и…,- она замялась, – ему на картах смерть выпадала, так что все одно к одному. Ну, а я тоже решила вернуться, чего ж одной-то оставаться, да меня бы, гадалку, не пощадили в будущем, я ведь многое про них знала. А потом… потом я просто почувствовала, что всё, нельзя больше, иначе посерединке застряну, у каждого, Ксанка, для дыры свое время. Не так все просто. Кто может оставаться там или там, а кто и нет. Вот наша прапрабабка и вернулась…

– А Людка в прошлом осталась, – грустно добавила я.

– Судьба её, видать, такая, – вновь философски заметила Серафима Степановна.

Одно утешало: Людка нашла свое женское счастье в лице Горелого, то бишь Андрюшки, и они, счастливые и влюбленные, остались в прошлом. Как же я завидовала им! А мне, неудачнице, ни в прошлом, ни в будущем настоящей любви не видать как своих ушей.

– Не тужурься, Ксанка, – Серафима ласково посмотрела на меня и вдруг сказала: – Зато ты теперь при деньгах.

– При каких? – горько усмехнулась я. – Чемодан у меня украли. Хорошо хоть жемчуг да горсть монет Людке с Андреем достались, впрочем, они же ваши фамильные, так и должно быть.

– Это мой им свадебный подарок, – улыбнувшись, сказала Серафима. – Знаешь, сколько жемчуг этот стоит? Целое состояние.

– Жаль, что так мало драгоценностей ваши предки оставили, – сказала я.

– Да-а, – Серафима с сожалением покачала головой, – это все прадед, он растерял. Шальной был, я вся в него. Эхе-хе…

– Да ладно, Серафима Степановна, не переживайте вы так, главное, что ребята хоть это получили. А вот я – нет. Деньги-деньги, где же вас теперь искать? Ума не приложу. Объявление же не напишешь, не щенок ведь пропал. Только женщина та, что украла чемодан, вряд ли догадается, что это деньги. Может, она их и выбросила давно за ненадобностью. А, ну и ладно, что говорить, – я махнула рукой, – они все равно в цене будут только лет через двадцать.