– Да, ты права. Невестам не выкают. И бывшим тоже…

И резко поднялся с кровати, будто что-то там решил у себя в голове – что-то не особо для меня хорошее.

Его сразу же стало не хватать – будто именно из-за его близости мне было тепло, уютно и почти не больно. Будто он был моим обезболивающим.

– Примешь ванну, и отвезу тебя домой.  Если надо таблетку – скажи, я найду.

Я кивнула, изо всех сил сдерживая вдруг подступившие слезы.

Что-то изменилось в самой атмосфере между нами – будто стеклянная стена выросла. И почему-то я была уверена, что произошло это из-за меня – из-за того, что напомнила ему, что очень стану его «бывшей». Да еще и как напомнила – пренебрежительно так, с равнодушным позевыванием и чуть ли не почесыванием...

Но ведь это так, черт бы его побрал! Именно такие у нас отношения! Никаких других планов мне не озвучивали, реальных предложений – хоть бы и просто повстречаться, как нормальные люди – мне не делали.

Или он ждал, что я первая к нему подкачу? Загляну эдак по собачьи в глаза и протяну с придыханием – милый, а может не надо делать меня «бывшей»? Вон как ты меня гладил ласково да волосы за ушко зачесывал… Может, сподобишься и оставишь меня своей сексуальной игрушкой навсегда? Раз уж забрал мою девственность…

Он вышел из комнаты, а я резко села на кровати, морщась от болезненных ощущений – какой уж тут сон! Ни в одном глазу с этим мужчиной!

Ванну он мне нальет и домой отправит… А то, что девушке, которая только что невинности лишилась, надо бы предложить хоть до утра остаться, не приходило в голову?

Приходило, поняла вдруг я. Хотел ведь оставить меня – я знаю. Чувствовала. Такое не скроешь.

Получается, испугался? Или не хочет признаваться, что уже не равнодушен? Не желает оказываться у меня на крючке, раз я сама не хочу отношений…

Ну и пошел он в жопу!

Понимая с одной стороны, что накрутила себя, а с другой – не желая поддаваться каким-то глупым иллюзиям и «чувствам», я слезла с кровати, кое-как натянула платье, подобрала с пола слетевшие с ног туфли и пошла в прихожую – тихо ойкая при каждом шаге.

Не нужна мне его гребанная ванная – дома в душ схожу. И таблетки обезболивающие у меня общаге есть – не хуже, чем у него.

Правда, как такси ловить сейчас, непонятно, но и с этим разберусь. В конце концов приложение Убера никто не отменял…

– Ты куда намылилась?

Я замерла в полушаге от вешалки с моим пальто.

– Да… поеду наверное… – не оборачиваясь, промямлила. – Чего просто так зависать… раз мы закончили.

Сзади помолчали.

– А ванна? Уже почти набралась.

Я зажмурилась. Неужели серьезно думала, что он станет уговаривать меня остаться?

Вот если бы не оказалась девочкой благодаря неумелому бывшему, тогда бы да, тогда бы конечно – оставил… до утра еще кувыркаться со мной можно.

А так ясно, что каши со мной сегодня не сваришь. Нафига я ему тут сдалась со своими болями и кровищей?

– Я дома помоюсь… спасибо.

– Как пожелаешь, – сухо отреагировал он, подошел и снял с вешалки мое пальто. Потом свое. – Черт… – обнаружил, что все еще в одном белье и приказал. – Без меня чтоб не вздумала уходить. Сейчас оденусь и отвезу тебя.

Стараясь не сутулиться от придавившей меня смертной тоски, я присела на краешек трюмо, ожидая его.

Вот и все. То есть не все, конечно – вряд ли декан так просто оставит меня в покое. Но, по крайней мере, все ясно с тем, в какую сторону наши отношения идут. И даже если они и изменились после этой ночи, и вообще неоднозначны, совершенно понятно, что показывать он мне это не намерен. Наоборот, будет делать все, чтобы убедить меня (и себя) в обратном.

Потому что не нужно ему «вот это вот все». И без любви жизнь прекрасна.

– Поехали, – скомандовал Матвей, снова появившись в прихожей, уже полностью одетый.

Я подняла на него глаза… и на мгновение все мои печальки разбежались по углам. Даже рот открыла – до такой степени шли ему простые синие джинсы и серый свитер с треугольным вырезом.

Одуреть! Лет на десять помолодел, ей богу!

– На лекции только так не одевайся, – посоветовала ему, вставая и шумно проглатывая слюну.

Он усмехнулся.

– А то что? От ревности замучаешься? – и подобрал с полочки ключи.

От их бряканья я снова поникла – забыла ведь, что меня домой везут! Потом встряхнулась и развела гордо плечи – нечего тут раскисать и показывать, какая ты вся из себя тряпка.

Тем более сама все и замутила. Лежала бы сейчас в ванне и расслаблялась… Так нет же – надо было повыпендриваться, норов показать…

Дверь передо мной раскрылась, я шагнула к выходу…

– Ох дура… – декан развернул меня, закрывая за моей спиной дверь.

Сердце заколотилось – да так сильно, что я руку к груди подняла, чтоб не выскочило.

– Почему… дура?

Он навис надо мной, уперев обе руки в дверь за моей головой. Чуть склонил голову, глядя на меня так, будто пытался понять - залезть мне в голову, в самый мозг. И спросил.

– Ты серьезно? Серьезно вот сейчас домой собралась?

– Это эпиляция?

– Да нет, просто побрилась…

– Хм… Не колется… – согнутая в колене нога немного поелозила между моих, раздвигая их.

– Это хорошо или плохо? – я сжала ноги обратно, плеснув вверх пенной водой.

– Это… странно. Будто ты препубертатная девочка, а я старый педофил…

– Мне девятнадцать… Кстати, а тебе сколько?

– А на сколько выгляжу?

Колено отодвинулось, и я увидела его лицо в дымке легкого пара, поднимающегося от ванны. Охренительное зрелище, прям ни к чему не придерешься…

Особенно, когда вот эдак бровь выгибает. И как только он умудряется даже такой простой жест сделать сексуальным?

Я наморщила нос – вроде как раздумываю.

– Пятьдесят… четыре?

Уже обе брови взлетели вверх, глаза расширились, тело напряглось… А потом разом все расслабилось и брови вернулись на место. Ну слава те, господи, сообразил, что я шучу.

– Нет, мне реально интересно, на сколько лет я выгляжу в глазах вчерашнего подростка.

– Комплексы среднего возраста, профессор?

– Они самые. Давай, жги. Не жалей меня.

Тогда я всерьез задумалась. Конечно, умом понимала, что никак ему не может быть меньше тридцати пяти, если брать в расчет все его достижения. Мальчики-миллионеры ведь бывают только если им папа наследство подарил…