– Ну конечно остаешься, глупыш ты мой… – услышала уже сквозь сон.

Наверняка сон и есть… В реальности он назвал бы меня дурой… Или, в крайнем случае, дурочкой…

И уж точно не «его».

По традиции женских любовных романов проснулась я поутру одна и в сомнениях.

То есть, конечно же, сначала проснулась, а уж потом погрузилась в сомнения. Потому что спала я безо всяких сомнений. Прекрасно спала, даже не ворочалась.

Пару раз ночью почти-почти просыпалась от странного ощущения, что мне жарче, чем обычно, но заканчивалось это уверенностью, что это потому, что я сплю в обнимку с котом, и я снова спокойно засыпала.

И неважно, что с котом я сплю только дома у родителей, да и вообще этим летом наш кот Ариш умер от старости – сонный мозг напрочь отказывался верить, что у большого и теплого тела рядом может быть какое-либо другое объяснение, и всю ночь обманывал сам себя.

Зато утром, только лишь открыв глаза и уставившись в пронизанную солнцем занавеску, я сразу всё вспомнила, до самых мелких деталей.

И вот тут-то сомнения на меня набросились и давай грызть!

Во-первых (и в самых главных), кто я для Донского теперь? Подруга? Невеста? Развлечение на пару ночей? На месяц-два? Вообще, меня все еще наказывают или уже развлекают? А вдруг вчера пожалели, потому что оказалась девственницей, а сегодня отыграются по полной?

Как бы мне ни хотелось получить ответ на все эти вопросы прямо сейчас, никто мне, ясное дело, их не даст. И это я тоже прекрасно понимала.

Во-вторых, видео. Что будет если Донской блефовал и на самом деле не имеет таких возможностей? Как вообще можно убрать разбежавшееся по интернету видео? Разве что через суд запрещать… Но это ж как с грибами – один срежешь, другой вырастет.

Ну и напоследок, собственно, моя девственность.

На фоне вчерашних событий этот факт как-то потерялся – точнее, его эмоциональная составляющая потерялась, физическая-то до сих пор чувствовалась очень хорошо.

Но черт возьми, оказаться невинной, когда тебя уже в шлюхи записали – это круто!

Эх Алексей, Алексей, вялая ты сосиска… Найти бы его, подарочек какой-нибудь сделать...

Перевернувшись на живот, я хрюкнула со смеху в мягкую подушку – может, ему карточку подарить в сеть ресторанов, специализирующихся на хот-догах? Или, еще лучше, послать завуалированное сообщение – так мол и так, Хьюстон, не достигла ракета даже орбиты, уж не обессудьте. Спишите этот рекорд из книги ваших спортивных достижений.

Не случилось. Не шмогли. Не про вас пряник.

Нехорошо, конечно, лежа в постели у одного мужчины вспоминать другого, но я просто не могла удержаться – вспоминала и хихикала. Как? Как я могла думать, что это жалкое тыканье на глубину крупного тампона и есть секс?!

Ведь даже сравнить нельзя с тем, что было вчера!

Однако, все еще побаливает… Я осторожно потянулась рукой вниз и обнаружила, что совсем-совсем голая.

Что ж… Можно было ожидать, что никто меня после душа спящую одевать не станет.

И захихикала уже по другой причине, вспоминая, как прижималась всю ночь попой к мужчине, на которого абсолютно все мои знакомые женского пола пускают слюни и даже не удосуживаются их с пола подбирать.

Кстати, где он, этот мужчина?

Я потрогала кровать рядом с собой. Успела остыть – значит встал давно…

– Матвей? – позвала хриплым со сна голосом, надеясь, что он хотя бы недалеко.

В принципе, я уже готова была попробовать, как там у меня внутри дела обстоят… Или как-нибудь по-другому продолжить свое сексуальное рабство.

Сладко поежилась, вспоминая его грубовато-пошловатое «отсосешь мне завтра, Максимова…»

Это ж надо, наглец какой! Хам!

И вздохнула – хам-то хам, но даже такую фразу может произнести так, что мурашки по коже…

Вот если вернетесь в течение минуты, профессор, может и отсосу. Во всяком случае, попробую – никогда даже с бананом не практиковалась.

Полежав еще пару минут и так никого и не дождавшись, я позевала и решила тоже встать. Тем более, что страшно захотелось чего-нибудь поесть и кофе.

Встала с кровати и, вместо того, чтобы искать собственную одежду, натянула только футболку Матвея, которая на мне превратилась в хорошенькое и довольно короткое платье. Не слишком короткое, к счастью – потому что трусиков на мне тоже не было.

Подкравшись к двери, я осторожно выглянула в коридор – по звукам в квартире было совершенно пусто.

И уже начала было хмуриться – куда он мог подеваться? – но потом решила, что вряд ли меня оставили бы одну надолго и, вероятно, декан посвящает свои утра спортзалу или бегу.

Что ж… использую его спортивный образ жизни, чтобы хоть как-то привести себя в порядок.

По теплому кафельному полу я прошлепала в ванную, почистила зубы найденной в медицинском шкафчике новой зубной щеткой, кое-как смыла с себя остатки вчерашней косметики. Нашла трусики, решила постирать их и просушить феном, который тоже нашла в одном ящиков обширной тумбочки.

Покончив с этим весьма скучным занятием, я натянула трусики под футболку и отправилась обследовать квартиру. Уже догадывалась, что, кроме кухни, спальни и двух гостиных, здесь еще мнооого чего интересного.

И не ошиблась – одна только огромная терраса с джакузи и маленькими деревцами в кадках чего стоила!

А вид? Вчера мне некогда было разглядывать панорамы ночного города, а вот сегодня я полюбовалась власть – всё было как на ладони, весь город, включая наш университет и убегающие вдаль жилые районы. Даже реку заметно было, которая за чертой города – за частными домами и коттеджами.

Вчера в лифте я не разглядела какой у нас этаж, однако теперь было понятно, что это самый верхний пентхаус – да еще и с собственной террасой. Значит дом из ярусных – самых современных.

Вообще, не удивлюсь, если окажется, что Донской сам же его и спроектировал, заранее выбрав, где будет его собственное жилище.

Отлипнув от стекла балкона, я продолжила исследовать квартиру и обнаружила еще несколько комнат и подсобных помещений, а также парочку спален для гостей. Считать комнаты было бесполезным – во всяком случае не в моем расслабленном состоянии.

Наконец, в самом дальнем углу огромной квартиры, уже собираясь идти обратно, я вдруг услышала его голос.

Огляделась – ё-моё, еще одна комната! Точнее, нечто вроде небольшого кабинета для конференций, с длинным столом, приставленным к основному, и множеством стульев.

И в центре этой комнаты, напротив трех экранов с изображением каких-то бегущих строк и планов, вальяжно закинув ноги на другой, соседний стул, сидел сам Донской – в спортивных штанах и футболке, расслабленный и растрепанный. И, как всегда, совершенно неотразимый.