— Это не шутка, — сказал сигиец. — Четыре месяца назад Вернер Зюдвинд узнал о планах Машиаха, сообщил об этом Дитеру Ашграу, а после — тебе.

— Что? — возмутился ван Геер. — Мне никто ничего не сообщал. Какие еще планы?

— Этого нет ни в памяти Зюдвинда, ни в памяти Ашграу, — ответил сигиец. — Есть только то, что вы решили, что партии будет лучше без Машиаха. Устранить его вызвался ты.

Ван Геер оперся рукой на стол, утер ладонью выступивший на лбу пот. Он был напуган. Однако отнюдь не туманными фактами, которыми осыпал сигиец. Его пугало то, что саму безупречную память вдруг заволокло туманом, и события последних месяцев размазались, истерлись, потускнели.

— Я одобряю не каждое его решение, — проговорил он, тяжело дыша, — но убивать его у меня и в мыслях никогда не было…

— Ты уверен, что все твои мысли принадлежат тебе? — спросил сигиец.

— Я… — запнулся ван Геер.

— Вспомни, что он сказал.

— Я не знаю… не помню…

Сигиец дернул щекой со шрамом. Поднялся с кресла. Ван Геер испуганно отступил к камину. По бешеной пульсации ауры можно было отсчитывать удары его сердца.

— Значит, есть только один способ выяснить, — сказал сигиец.

Туман вокруг чародея всколыхнулся, стремительная волна ряби пробежала к сигийцу. Потребовалось ровно секунда, чтобы тот осознал свою ошибку, понял, как ван Геер изменил свой арт и через какой эксперимент Машиаха прошел. Но и секунды оказалось слишком много.

Сильный толчок отбросил сигийца обратно на кресло. Он инстинктивно ответил, точным ударом сбивая ван Геера с ног, но не успел сконцентрироваться. Удар вышел слабым, и чародей устоял. Однако сигиец успел вскочить на ноги. Он вскинул левую руку, хватая ван Геера за горло. Колдун всхрипнул от удушья, широко размахнулся руками. Пара слепых волн силы прошли мимо сигийца. Третья по счастливой случайности задела его, заставила на миг потерять концентрацию. Ван Гееру этого хватило. Он разорвал «петлю» на шее, перехватил противника, беря в клещи, швырнул на кресло, вдавливая в спинку. Ножки противно скрипнули, кресло съехало с места, оставив после себя царапины на паркете, и уперлось в стену. Сигиец попробовал шевельнуться, но руки словно приросли к бокам туловища. Ван Геер оказался гораздо сильнее, чем он рассчитывал. Слишком хорошо научился пользоваться украденными силами.

— Ты слишком самонадеян, — сказал чародей, приближаясь и сильнее вдавливая противника в кресло. Колдун был почти спокоен. — Только я не Зюдвинд, не Ашграу и уж тем более не Финстер. Когда-то я лично убил двоих таких, как ты, а был тогда гораздо слабее. Думаешь, теперь мне не хватит сил избавиться от тебя одного?

Грудь сдавило с такой силой, что ребра сплющили легкие. Сигиец задержал дыхание. Стиснул зубы. На щеках вспухли желваки. Шрам судорожно дрогнул.

— Неприятно, когда против тебя используют твое же оружие, правда? — звенящим от напряжения голосом проговорил ван Геер.

Чародей накинул на шею сигийца петлю силы и затянул. Тот захрипел.

— Понятия не имею, что ты мне наплел, — твердо проговорил ван Геер, — но… Но ты заставил меня сомневаться. Не знаю, что со мной, но я это выясню. Если Машиах и вправду снова затеял одну из своих дурацких игр, в которой без сожаления разменял Ашграу и Зюдвинда, он мне за это ответит. Но ты все равно об этом не узнаешь.

В глазах мутнело. Туман отступал, таял, рассеивался. Меркло яркое пятно души ван Геера. Смутно угадывающиеся очертания мебели становились четче. Комната становилась ярче, заполнялась желтоватым светом уцелевшего светильника.

Сигиец вывернул голову, нашел лампу меркнущим взглядом. Прикрыв один глаз, сосредоточился на светильнике, за стеклом которого горел желтый огонек. Ван Геер надавил еще сильнее.

— Пора тебе исчезнуть, аномалия.

Сигиец «ударил» в светильник. Лампа скользнула по столу к краю. Ван Геер заметил махинации противника, злобно оскалился, схлопнул напряженные руки, поворачивая голову сигийца к себе.

Это была ошибка. Нужно было закрыть ему глаза.

Подхваченный сигийцем светильник качнулся на краю стола и, следуя за поворотом его головы, соскользнул вниз. Ван Геер схватил лампу, не давая упасть, втолкнул обратно на стол, ослабив хватку. Сигиец воспользовался краткой передышкой. Сосредоточился на светильнике, сдавливая его клещами. Хрустнуло стекло. Фитилек перекрутило. Рыжее пламя дрогнуло словно от порыва сильного ветра и погасло, погружая комнату в полную темноту. Петлю сбросило с шеи, сдавливавшие ребра тиски разжались, в легкие ворвался воздух.

Ван Геер отрывисто вскрикнул, теряясь во внезапно заполнившем комнату мраке.

Сигиец продохнул, кровь отхлынула от покрасневшего от удушья лица. Он вернул привычное для себя зрение: темнота растворилась в сгустившемся тумане, фигура ван Геера проступила во мгле ярким пятном, пульсирующим от гнева и ненависти. Чародей слепо испустил поток силы в то место, где сидел сигиец. Тот блокировал его встречным потоком, а затем, сосредоточившись на ван Геере, швырнул на камин.

Чародей вскрикнул от боли в затылке, упал на пол. Сигиец встал. Глаза все еще с трудом находили цель, тело, которое было приучено выполнять любые приказы без заминки, слушалось неохотно. Однако сигиец возвращал над собой контроль. Подхватил ван Геера, швырнул на шкаф. В комнате раздался сухой треск ломающейся дверцы. Усилие отозвалось легким головокружением. Сигиец не остановился. Захватил чародея, поднял над полом и с силой впечатал в паркет. Ван Геер яростно и глухо взвыл.

В висках стучало, но сигиец сжал кулаки, напрягся, подтаскивая колдуна к себе. Ван Геер сопротивлялся, упираясь руками в пол. Сигиец сжал кулак и с натугой провернул кистью. Правая рука чародея рывком вскинулась вверх, с хрустом согнулась в локте. Ван Геер закричал, аура взорвалась от боли в вывихнутом суставе. Сигиец никак не отреагировал на это. Просто стало несколько легче волочь врага по полу и тратить на это меньше сил.

Он подтащил колдуна к себе. Усилием воли поставил на колени, сдавил горло рукой. Ван Геер дернулся, вцепился в руку, пытаясь разжать пальцы, колотил по ней кулаками. Сигиец коротким ударом разбил ему нос. Вторым сломал его. На третий ван Геер обмяк и прекратил сопротивляться.

Сигиец запрокинул его голову, положил на лицо ладонь, чувствуя кожей липкую, теплую кровь. Большим и указательным обхватил колдуна за щеки, средний прижал ко лбу, указательным и безымянным прикрыл ему веки. Ван Геер задергался, тряся головой из стороны в сторону. Сигиец надавил ему пальцами на глазные яблоки. Чародей захрипел от боли.

— Lu… lu… lux! — выдавил он из себя.

Внезапная яркая вспышка переливающегося всеми цветами радуги света ударила сигийца по глазам, заставив крепко зажмуриться. Ван Геер скинул его руку с лица, со всей оставшейся силы ударил по другой, сдавливавшей горло, оттолкнул врага назад. Толчок вышел слабым, но этого ван Гееру хватило, чтобы освободиться. Он закашлялся, отползая на безопасное расстояние, пока сигиец стоял, закрываясь локтем. Раз попробовал выглянуть, однако слишком яркое свечение взбесившихся печатей жгло восприимчивое к магии зрение. Пришлось вновь погасить его, чтобы хоть как-то ориентироваться в пространстве. Сигиец моргнул, привыкая к мягкому голубому свету, заполнившему комнату.

И заметил летящую в него трость. Слишком поздно.

Он среагировал, но успел только отвести голову вбок. Трость со всей силы огрела набалдашником по плечу. Сигиец поджал от боли губы, перехватил трость и швырнул обратно. Чародей, стоя на коленях, взмахнул рукой, уводя трость в сторону. Это далось тяжело — он едва не упал от истощения, но сдаваться не собирался.

Сигиец тоже не собирался больше затягивать.

Достал из-за спины кинжал, подкинул в ладони и метнул в чародея, вложив в бросок силу.

Однако джамбия застыла в воздухе, не долетев до шеи чародея нескольких футов. Ван Геер выставил перед собой напряженные руки, отводя острие. Залитое кровью лицо перекосило от злости и отчаяния, оно утратило благородство, стало больше похоже на упыриную морду с полностью черными глазами.

Сигиец дернул щекой со шрамом, напрягся. Кинжал медленно, натужно, словно в густом киселе начал упрямо двигаться к лицу ван Геера. Чародей заскрипел зубами от натуги, затрясся, но отводил кинжал. Сигиец не думал, откуда в колдуне