Ни звука, ни шороха в ответ.

Значит, он не пришел.

Правильно, ты сама его прогнала, напомнил внутренний голос. Вот и лежи теперь в одиночестве. В чужой постели. В чужом доме. Ты сама проявила слабость, ты перестала быть монолитом. Ты впустила в сердце любовь и теперь расплачиваешься за это. Отец был прав. Чтобы не страдать, нужно стать камнем.

Дженифер вдруг ужасно захотелось пить. Она поднялась с кровати и включила ночник. Осмотрелась. Ни стакана, ни графина. Что ж, придется идти в кухню.

Не зажигая света, наугад, держась рукой за стену, Дженифер прошла по коридору, спустилась по лестнице и открыла знакомую дверь.

В доме было тихо. В окно светила яркая луна, так что надобность в искусственном освещении отпадала сама собой. Дженифер осторожно сняла с полки стакан, налила воды и только поднесла его ко рту, как стакан выскользнул из пальцев, упал на мраморный пол и разлетелся на тысячу осколков.

Этого только не хватало! Проклиная себя за неловкость, она присела на корточки и принялась собирать наиболее крупные стекляшки.

— Что тут, черт возьми, происходит?

Дженифер не слышала, как Крис вошел, и вздрогнула от прогремевшего чуть ли не над ухом недовольного голоса.

— Ничего, я просто разбила стакан. Хотела налить воды… то есть налила, а он…

— Понятно. — Крис посмотрел на нее сверху вниз и покачал головой. — Не двигайся, а то порежешься. Я принесу щетку.

Вернувшись через пару минут с щеткой и совком, он легко подхватил Дженифер на руки и перенес ближе к окну, а сам взялся за уборку. Закончив, Крис вытряхнул осколки в мусорную корзину.

— Будь осторожна, возможно, я что-то пропустил.

— Хорошо, — робко ответила она. — И извини, что побеспокоила тебя. Я ведь всего лишь хотела попить.

Он посмотрел на нее, босую, в длинной ночной сорочке, с распущенными волосами, и стиснул зубы. Ни одна женщина не возбуждала его так, как Дженифер Кармайкл. Ему хотелось схватить ее, отнести в спальню, бросить на кровать, сорвать эту нелепую сорочку и добраться до ее горячего, упругого тела с нежной шелковистой кожей. Ему хотелось покрыть ее поцелуями, довести до безумия ласками, услышать ее стоны и почувствовать, как ее ноги смыкаются у него на спине.

— Ты в порядке?

Она кивнула.

— Да, спасибо.

Дженифер вернулась в спальню, легла и попыталась уснуть. Однако сон ушел и, похоже, окончательно.

Боже, зачем она впустила Криса в свою квартиру? В свою жизнь? Зачем позволила себе увлечься мужчиной, с которым у нее нет абсолютно ничего общего? Как вообще могло случиться, что она оказалась в его доме? Как могло случиться, что совершенно чужой мужчина стал вдруг — именно вдруг, иначе и не скажешь, — близким и желанным?

Колебаться подобно маятнику от одного чувства к другому было безумием. Ей нужно как можно скорее вернуться домой и заняться привычными делами. Ей нужно вернуться к той привычной размеренной жизни, ход которой дерзко нарушил Крис Манкузо.

Господи, как же ей быть?

Дженифер вздохнула, но вздох обратился всхлипом, который и услышал остановившийся у открытой двери хозяин дома.

Если что-то и могло растрогать Криса Манкузо в этом жестоком мире, так это женские слезы. За свою жизнь он повидал их немало. Одни были выражением горя и печали, истинных, настоящих чувств, другие — средством давления или шантажа.

Иногда в таких случаях помогают слова, но сейчас они были бы неуместны и бессильны.

Он подошел к кровати, сел на край, наклонился и прижал палец к губам Дженифер, предупреждая возможные возражения. Потом, не говоря ни слова, снял с нее сорочку и бросил на ковер. Туда же полетели его джинсы.

— Что ты делаешь? — Если этот риторический вопрос и был формой протеста, то протеста крайне неуверенного и не вполне искреннего.

— Ты сама знаешь, что постель это единственное место, где мы находим общий язык.

Его горячее дыхание коснулось Дженифер за мгновение до того, как они слились в поцелуе, после которого она потеряла всякий контроль над своим телом и разумом и позабыла обо всем на свете, растворившись в безумном наслаждении.

Слабый стон, готовый сорваться с ее губ, так и умер, не выйдя наружу, потому что язык Криса проникал все глубже. Если бы сейчас ее спросили, кто она и где находится, Дженифер вряд ли смогла бы ответить даже на этот простой вопрос.

Каждый поцелуй Криса, каждое прикосновение превращались в волшебный бальзам, уносивший не только боль, но и тревогу, печаль, страх.

Дженифер никогда не думала, что мужчина может быть таким внимательным, заботливым, чутким и нежным. Крис любил ее так… Нет, он просто любил ее.

В какой-то момент он замер и посмотрел ей в глаза. Отвечая на его молчаливый вопрос, Дженифер подалась ему навстречу.

В эту ночь Крис был так же неутомим и изобретателен, как всегда, но еще и бесконечно нежен. В эту ночь к страсти добавилось что-то еще, что-то такое, что соединяет мужчину и женщину навсегда, что придает смысл жизни и дарит надежду. В эту ночь Дженифер познала блаженство.

Дженифер приоткрыла глаза и только тогда поняла, почему подушка казалась такой жесткой — оказывается, ее голова лежала на груди Криса.

Крис не столько увидел, сколько почувствовал, что она проснулась: пульс участился, изменился ритм дыхания. Аромат ее тела вошел в него вместе с принесенной ветерком свежестью наступившего утра. Какое это счастье — просыпаться каждое утро рядом с женщиной, готовой подарить себя, разделить с тобой то наслаждение, которое дает лишь соединение мужчины и женщины!

Впрочем, нет, мысленно поправился Крис. Мне нужна не просто женщина. Мне нужна именно эта женщина.

— Проснулась?

Дженифер потерлась щекой о его колючий подбородок.

Они встали, вместе приняли душ, оделись и спустились в кухню, чтобы совместить поздний завтрак с ланчем.

Дженифер разливала кофе, когда зазвонил телефон. Крис снял трубку. Она не слышала голос звонившего, но видела, что на скулах Криса проступили желваки.

— Извини, я перейду на испанский, — прикрыв трубку ладонью, сказал он. — Это мой деловой партнер.

Дженифер кивнула и отошла к окну, захватив с собой чашку. Закончив разговор, Крис подошел к ней сзади.

— Мне придется уехать. Дела требуют моего присутствия. Постараюсь освободиться поскорее. Вернусь через час, самое большее, через два.

— Конечно.

Крис допил кофе и, наклонившись, крепко поцеловал Дженифер в губы.

— Нам нужно поговорить.

Дженифер промолчала, и он истолковал это по-своему.

— Мне действительно надо идти.