Сердце готово было остановиться. Руки и ноги тряслись, голова кружилась.

— Ну, не совсем… Она не хотела, и тогда я поступил наоборот, чтобы…

— Срань господня, мне это снится или ты действительно перекладываешь вину на Киару?

— Нет-нет-нет! — поспешно возразил он. — Я просто об этом не думал! Мне это на хер не сдалось!

Ему это не сдалось? Что именно ему не сдалось? Я больше ничего не понимала.

Эшер нервно запустил пальцы в волосы и резко выдохнул. Жестом попросил меня подождать и направился к журнальному столику, где выстроились бутылки с алкоголем. Налил себе стакан и проглотил залпом, потом достал сигарету и жадно затянулся.

— Ладно, — произнес он, выдыхая первую струю дыма. — Я сейчас все объясню… Присядь, а? Пожалуйста.

— Кто такая Хэзер, Эшер? — снова спросила я, пропустив мимо ушей его просьбу.

Мне хотелось услышать ответ из его уст. Я была по горло сыта его вечными тайнами.

Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза и промолвил:

— Новая невольница, которая работает на меня, Элла.

Стоп… что?

— Ч-что?

Вопрос вырвался сам собой. Эшер, нахмурившись, вгляделся в меня, а я почувствовала, что у меня сейчас начнется приступ тахикардии. Живот отчаянно скрутило.

Невольница… Его новая… невольница?

— Как это «что»? Погоди… Элла… что она тебе сказала?

— Я… Вы… Она сказала, что вы с ней спите… что вы с ней… секс-друзья…

Я была совершенно сбита с толку. Почему Хэзер соврала? Его новая невольница… Киара ничего не сказала, а ведь он утверждал, что не возьмет другую невольницу.

Ложь.

Он разразился руганью, понося Хэзер на чем свет стоит. При виде его сжатых кулаков я сглотнула. Он тер переносицу, изо всех сил пытаясь взять себя в руки.

Значит, Хэзер соврала?

— Мы с ней спали два раза, — пробормотал он наконец.

И я задохнулась. Сердце снова разлетелось на мелкие осколки. Он подтвердил слова Хэзер. Она не соврала, они переспали. Этим и объяснялась ее насмешливая улыбка.

Значит, этот говнюк ее трахал… и ревновал меня к своему кузену?

Потрясающая наглость.

— Ты… Ты смеешь говорить, что тебе не нравится моя близость с Шоном, а сам отымел свою невольницу?

— Это другое, — возразил он, глядя на меня исподлобья.

— Нет, вы издеваетесь? — выдохнула я, оглядываясь по сторонам, все еще ошарашенная этим открытием. — Дай-ка угадаю: это ты велел Киаре молчать?

Он скривился, но не ответил. Да ему и не требовалось. Я знала, что так оно и было. Иначе Киара меня предупредила бы.

— Почему ты не хотел, чтобы я знала? — спросила я, воздевая руки.

Фигня какая-то. Он же так любил меня подначивать, а тут подвернулся удобный случай…

— Потому что я не знал, что ты подумаешь! — раздраженно рявкнул он. — Потому что в сраном дневнике я писал, что после тебя никого не захочу, и это была правда! Я не вру в своих дневниках!

У меня вырвался издевательский смешок.

— Однако на этот раз никто не вынуждал тебя обзаводиться невольницей. Ты сам ее выбрал.

От этой мысли с новой силой вспыхнула ревность, которую я запрещала себе испытывать. Новую невольницу он выбрал сам, а меня ему навязали.

— Это совсем не то, что ты думаешь…

— Ну разумеется! Я всегда думаю не то! — мгновенно завелась я. — Ты ее выбрал, потому что ты ее захотел!

— Нет, это не… Не в том дело… Я…

— Ты врешь. В очередной раз. Ты мне врешь, — перебила я, чувствуя, как дрожат губы. — А в чем тогда было дело? Почему ты скрыва…

— Потому что Киара достала меня до ручки! — неожиданно взорвался он. — Потому что все вокруг талдычили о тебе, и я понимал, что накосячил!

По моим застывшим рукам пробежала дрожь. Единственное, что до меня дошло: он все понимал. Понимал, что накосячил.

— Я знаю, что все просрал, Элла, и продолжаю просирать, потому что из-за тебя у меня крыша едет к херам! — заорал он, надвигаясь. — Да елки, посмотри на меня! Из-за тебя я превращаюсь в полного недоумка и не могу объяснить, что происходит в моей тупой башке!

От его голоса задрожали стены. Эшера трясло от бешенства, а меня трясло от страха перед ним. Я знала, что с ним бывает, когда накатывает гнев. Ярость накапливалась у него под кожей, медленно захватывала разум и овладевала всем телом. Я дважды сталкивалась с этим. Его ярость пробуждала мои худшие страхи. Чувствуя, как зашкаливает пульс и сжимается грудь, я закрыла глаза и глубоко задышала.

Это Эшер. Он ничего тебе не сделает…

Я услышала его тяжелое дыхание… Между нами сгустилось молчание, изгоняя предвестников торнадо, которое грозило закрутить его в своем вихре.

Открыв глаза, я встретила его взгляд. Он дрожал, но изо всех сил сдерживался. Его дыхание сбивалось, кулаки были судорожно сжаты. Я молилась, чтобы он не взорвался, потому что не знала, какую реакцию это вызовет у меня.

Его гнев пугал нас обоих.

— Я хотел показать всем, что мне на тебя плевать, хотел доказать самому себе, что я оставил все в прошлом и пошел дальше, — со злостью произнес он. — И потерпел полный крах, потому что ты не шла у меня из головы!

Я не знала, говорит ли он правду или это новый план, чтобы вернуть власть надо мной, но к глазам подступили слезы. Только это я и хотела услышать весь год.

И он сказал это сейчас, пусть и в порыве гнева.

— Поэтому я взял Хэзер! Жалею ли я? Каждый день, едва она открывает рот!

Его откровенность и разъяренный тон вызвали у меня смешок, и это его немного расслабило. Он бросил на меня взгляд и вздохнул. На губах мелькнула легкая улыбка. Он прикурил новую сигарету и продолжил уже спокойнее:

— Я… Она мне на фиг не сдалась, между нами действительно ничего нет.

— Ничего? Как ты смеешь так говорить, ты же… ты трахаешься с ней, — с отвращением напомнила я. — И при этом… еще и ревнуешь к Шону!

— Неверный вывод, — отозвался он, снова затягиваясь. — Я не ревную, просто у меня собственническая натура. Мне не нравится, что этот самодовольный козел хочет тебя. Или кто-то еще.

— Сказал человек, который спит со своей невольницей! Просто нет слов от твоей наглости, — возразила я, закатывая глаза.

Он хмыкнул и выдохнул дым. Он выглядел спокойнее, и мое внутреннее напряжение начало понемногу спадать.

— Спал, — поправил он, воздевая указательный палец. — И всего два раза, не больше.

Я не знала, успокоиться мне или разозлиться еще больше… просто стало грустно. И от этого некуда было деваться. Не получалось изгнать из головы картину, на