эту информацию.

— Ну и что ты собираешься делать?

Я знала, что собираюсь делать, у меня было время подумать. Отныне я не боялась принимать такие решения. Скорее наоборот.

— Я поеду в Калифорнию, — уверенно ответила я психотерапевту. — Если он не хочет, чтобы информацию передала Киара, придется ехать самой, а что делать.

Я решила вернуться в Калифорнию, чтобы забрать то, что принадлежало мне по праву. Меня охватило странное чувство: было страшно, и в то же время не терпелось снова там оказаться, не терпелось снова увидеть Бена, Киару, Элли и Тата.

А главное, не терпелось увидеть реакцию Эшера.

Стало немного тревожно, но Пол вдруг мне зааплодировал, и я улыбнулась ему.

— Я горжусь тем, что ты больше не бежишь от своего прошлого, Элла.

К глазам подступили слезы. Он гордился мной, и я тоже. Такое случалось очень редко. Я никому не позволю диктовать мне, что делать, я застану его врасплох. В очередной раз.

Год начинался многообещающе.

Калифорния, вот и я! Надеюсь, на этот раз ты будешь ко мне добрее.

Глава двенадцатая Эффект неожиданности

Эшер

Я поболтал стакан с виски. Невеселое позвякивание льда нарушало тишину. Я смотрел на сад, но душой оставался на Манхэттене. Ее залитое слезами лицо, сорванный голос, дрожащие руки, смесь отвращения и ненависти в глазах… все это раз за разом прокручивалось в голове, заставляя колотиться сердце.

Я сломал ее. И даже не попросил прощения. Потому что я говнюк из говнюков.

Я сломал ей жизнь, потому что боялся ее. Я просто жалкий трус.

Меня охватил гнев, и я швырнул стакан в стену. Дыхание сбилось, я застыл на месте.

Я ее недостоин. Она ненавидит свою любовь ко мне.

Вцепившись в перила балкона, я рычал от ярости. Я себя ненавидел. Единственное, что я умел, — это ломать.

Я виноват, что сломал ее и себя самого.

И все почему? Потому что она пугала меня. Пусть Элла совсем не похожа на стерву Джонс, я содрогался от мысли подпустить ее ближе. Это было сильнее меня, я не мог впустить ее в душу.

Сучий потрох, я себя ненавижу.

Я оттолкнул единственную девушку, которая по глупости полюбила меня, по глупости прощала все, что я с ней творил, и явно имела склонность к самоубийству, если осталась рядом, даже увидев меня с самой мерзкой стороны.

Элла пугала меня тем, что не ушла. Ни разу.

Я вел себя отвратно, я понимал, что творил чистый беспредел. И все равно я хотел ее. Да, Шон подтолкнул меня к приезду, и она это поняла. Хотя… догадаться было не так уж сложно. Но теперь мне было плевать на этого болвана. Он ее не получит.

Она знала, что я хочу ее, она прочла мои записки. Я никогда не чувствовал себя таким уязвимым, я словно обнажил перед ней душу. Там были все мои мысли, я писал в дневник предельно откровенно, потому что никто не мог его прочесть.

В этом пространстве я давал себе волю, там больше никого не было.

Те страницы давали доступ к тайным закоулкам моего сознания. Я записывал свои ощущения, чтобы самому разобраться, как работает мой мозг, полный страхов.

Я передал ей все страницы, где речь шла о ней. Долго не решался. Но… мне было важно, чтобы она прочла. Чтобы удостоверилась, что действительно не оставляла меня равнодушным.

Ни на секунду.

Я хотел, чтобы она поняла, почему я так мерзко поступал с ней, почему отталкивал. Почему я ее боялся.

Просто я не мог это объяснить иначе. Не представлял, как это сделать. И тогда я решил впустить ее в свою голову. С помощью записей показать, как исковерканы и мой разум, и моя душа.

Но даже после этого Элла не собиралась пускать меня обратно в свою жизнь. После нашей стычки я не раз пытался вернуться и поговорить, но всякий раз меня посылали далеко и надолго. Она так и не открыла мне эту сраную дверь.

И не отказывала себе в удовольствии пнуть меня побольнее, наклеивая на дверь стикеры с надписями: «Я сплю. Чего и тебе желаю». «Тебе еще не надоело стучаться?»

Я злился на Киару за то, что рядом с ней Элла стала еще зубастее и превратилась в такую же занозу. Бесило ли меня это? О нет… Совсем наоборот.

Мне ее не хватало.

Мой ангел перестал быть покорным, но… хотя я с ужасом думал о той участи, которую она мне уготовила, я не собирался упускать ее.

Узнав, что она хочет повидать тетю, я категорически запретил Киаре прикасаться к досье с данными. Моему ангелу было бы слишком легко заполучить эту информацию через подругу.

Посмотрим, долго ли она продержится, не разговаривая со мной…

Я знал, что намучаюсь с ней, что она заставит меня потерять голову. Но такова была цена, которую придется заплатить за прощение, и я готов был поднести ей на блюдечке свою душу.

— Что ты со мной сделала, мой ангел…

Рев мотора вытащил меня из ментальной тюрьмы. Я заметил седан Бена, который въезжал в мои владения.

Он остановился у гаража, и из машины вылезла Хэзер с широкой улыбкой на лице. Она посмотрела вверх и замахала папкой с бумагами, показывая, что у нее все получилось. У Хэзер был один плюс — она умела быть настырной, когда я поручал ей что-то добыть. А минус… минусом была она сама.

— Откроешь? Не буду же я спать снаружи!

Я улыбнулся, вспомнив, как год назад оставил ее на улице, потому что она не вернулась до полуночи.

«— Кури-кури. Быстрее сдохнешь, — яростно бросила она.

— Будешь и дальше разевать рот, сдохнешь еще быстрее».

Усмехнувшись, я достал ключи из заднего кармана джинсов и бросил их Хэзер.

Почувствовав, как что-то трется о мою ногу, я застонал. Когда уже эта псина от меня отлипнет?

Внезапно в моем мозгу, занятом разработкой планов возвращения Эллы, мелькнула роскошная идея.

Если я доставлю ей эту паршивую собаку, она ведь согласится открыть мне дверь?

Или же она впустит Мудака, а меня оставит снаружи и заявит: «Сюда можно только собаке».

Очень может быть.

— Я умираю от голода! — донесся с кухни голос Бена.

— Вот то, что ты просил.

Хэзер зашла ко мне в спальню и протянула досье с нужной информацией. И, гордо улыбнувшись, удалилась.

Я скривился, увидев осколки стекла, так и валявшиеся на земле под балконом, спустился по лестнице и отправился на поиски кузена.

— У