Пусть мышь почувствует, что мы относимся к ней (или к нему?) серьезно.

– Да, я вампир, – важно ответила мышь, тут же сменив гнев на милость и свернув крылья.

Интересно, как ей удается сидеть на спинке?

– Да ладно заливать-то! – фыркнул старик. – Ты такой же вампир, как я – джинн.

Эх, зря он! Мышь издала звук – очень тонкий, но такой пронзительный, что у нас чуть не заложило уши, – поднялась и улетела в дальний угол. Там зацепилась под потолком за какой-то крюк и повисла вниз головой.

– Ну вот, обиделся, – произнес старик, виновато пожимая плечами. Все-таки, значит, мышь – это он, а не она. – Так. Ну, кто вы такие, я в общих чертах догадываюсь. А вот как вы попали сюда, ума не приложу.

Я осмотрелась. Успела заметить горящий камин и какое-то интересное приспособление у стены, которое играло тихую музыку. Кажется, вспомнила… Ну конечно! Я видела все это в шарике, который показывал нам орлан!

– Да мы и сами не совсем поняли… – начал Сергей, но тут я взглянула в окно и охнула.

За окном плыли облака!

– Как высоко вы живете, – вырвалось у меня.

– Ну, если честно, не то чтобы живу, – пробормотал дед. – Это не дом, это обсерватория.

Я подошла ближе. Окно было забрано решеткой – и правильно, а то вдруг кто-нибудь вывалится! Или ввалится. Как мы.

– Вам повезло, что я раскрыл крышу, а то болтались бы снаружи… наверное, – не очень уверенно проговорил дед.

Я задрала голову. Над нами было небо. Значит, мы упали сверху, через дыру в крыше? Понять бы еще, как это могло получиться.

– А это телескоп?

Я обернулась. Сергей стоял возле огромной штуковины, напоминающей, может быть, пиратскую подзорную трубу, только во много раз больше.

– Телескоп, – довольно кивнул дед. – А ты не безнадежен, техно.

Сергей нахмурился.

– Откуда… Почему вы решили, что…

Он замолчал и даже покраснел. Я поняла: что ни скажи, а выходит, что ты – техно, в чем, конечно, не стоило признаваться неизвестно кому.

– Вы меня не бойтесь, детишки, – вздохнул старик. – Я не враг.

– А кто вы такой? – наморщив лоб, спросил Сергей.

Дед хмыкнул и уселся на стул, закинув ногу на ногу. Нам он показал на кресло. Оно было достаточно широким, так что мы вдвоем легко поместились. Стол, стоящий перед нами, тоже был чудной, с рисунком – звездой, составленной из четырех треугольников разного цвета. В столе были сделаны ямки, в некоторых торчали палочки.

– Ты еще спроси, почему тебя до сих пор не «выключило», хотя здесь светло! – заявил дед Сергею.

Сергей только открыл рот, но так и не смог ничего сказать. Я тоже молчала. Как-то все… странно.

– Давайте так. Раз вы свалились ко мне, а не я к вам, то сначала вы и рассказываете. А потом я вам расскажу… что смогу.

– И про эту картину тоже? – воскликнула я, увидав вдруг за спиной деда, на стене, именно ту картину, которую мы только вчера собирали из пазлов!

И главное, она была почти такого же размера. Ну разве что капельку больше.

Старик глянул через плечо.

– Да, – медленно сказал он. – И про нее, если захотите. Ну так что?

Сергей молчал, хмурясь, и я решила начать первой. Стала рассказывать про себя и свою жизнь в интернате, но дед махнул рукой и перебил:

– Да я все это знаю, Аня. Ну не совсем все, – тут же поправился он, видимо, заметив, что мои глаза вылезают на лоб. – Основное знаю. И про тебя, и про него. – Он кивнул на Сергея. – Вы расскажите, как тут оказались. Что вы делали? Я как раз отвлекся и не видел.

Мы переглянулись.

Тут уж и я замолчала. Кто он такой, этот старик? Что ему от нас надо?

– О-о, – протянул дед, вглядываясь в Сергея. – Кажется, я понял. Парень, покажи-ка свою руку. Да не ладони. Левую руку вверх подними! Ты где это взял?

На Сережиной руке была моя фенька. Но при чем тут она?

– Это я сделала! А что? – начиная злиться, спросила я.

Но дед словно и не заметил моего настроения.

– А почему ты, красавица, сплела свою дарочку именно из этих ниток, а? Да еще прицепила… что это такое? Блесна ведь, я прав?

Я кивнула, но злиться не перестала:

– Ниток не так уж много осталось. Вот.

Я вытащила из кармана булавку. На ней все еще болтались две желтые, две черные, две красные и две коричневые нитки.

– Однако ты не взяла ни одну из этих, а использовала другие, – щелкнул пальцами старик. А я не могла понять, чему он так радуется. – Можешь объяснить: почему?

– Случайно, – буркнула я.

Дед погрозил пальцем:

– Не могло это выйти случайно. Не выходят такие вещи случайно!

Всему свой черед,

Для каждого – знак,

Не сделаешь ход –

Все будет не так.

– Можете не рассказывать, как вы попали сюда, я вам сам скажу: там был механизм, была дверь или окно, была любовь…

При этих словах нас аж подбросило на кресле.

– Впрочем, нет, какая любовь, вы же еще дети. Скорее, была игра или, может быть, музыка или танец… Угадал? Вижу, что угадал. Ну и проводник. Проводник у тебя на руке. А подружка твоя попала сюда, потому что ты наверняка держал ее за руку! Ну и сильны же вы, детки!

И он, по виду ужасно довольный, откинулся на спинку стула.

– Так ты поделишься, юная дева, как додумалась сплести эту дарочку? Только с самого начала.

Похоже, он правда почти все знает про нас. Нет смысла утаивать такую малость.

– Все началось с единорога, – вздохнула я.

А потом рассказала про подслушанный случайно на чердаке разговор, про зеленую тоску, про любовь, цвета платья невесты и про фиолетовую тайну.

– Во-первых, не зеленый, а цвет морской волны. То есть это были не твои чувства? – встрял старик. – Тогда я ничего не понимаю! А рыбка?

– А рыбку я прицепила потом, позже. И там уже были мои чувства. Но это долго рассказывать.

– Давай сразу про чувства!

Я рассказала про тренерскую.

Старик захохотал:

– «Всем на меня фиолетово – ну и мне на вас фиолетово!» Какая прелесть!

У него от смеха даже брызнули слезы из глаз.

– Девочка моя, это твое «фиолетово» называется в данном случае «принять ситуацию, как она есть». Не самая плохая способность, между прочим. Ну а, найдя рыбку, ты испытала радость, верно?

Я кивнула.

– Вот теперь все на своих местах. Злость – это вовсе не злость, а готовность идти вперед. То, что ты назвала безнадегой, всего лишь способность чувствовать, переживать, осознавать несовершенство мира. С фиолетовым разобрались, а четвертое, серебристое, – вера в себя. Она необходима для достижения любой цели. Все правильно, ты сделала идеальный проводник, сама не зная того, ты просто почувствовала.