Других машин поблизости не было.

Лерыч стремительно подъехал, едва не отдавив девушке ноги. Но Жанна этого не заметила. У нее было одно желание – побыстрее уехать отсюда и позвонить в милицию. Там убийство.

– Да не волнуйтесь вы так, – попытался Лерыч успокоить девушку, подгонявшую его. – Сейчас поедем. Один момент. – Он улыбнулся своей коварной, обворожительной улыбкой.

С левой стороны возле сиденья лежал пакет с марлевым тампоном, смоченным эфиром.

«Подожди, девочка, не ерепенься. Сделаешь пару вдохов, и никакая ментовка тебе будет не нужна».

Лерыч опустил вниз левую руку, стянул с пакета резинку.

– Чем это у вас пахнет? – В этой нервозной суете она поначалу не разобрала, потянула носом. – Эфир! – Кажется, она что-то заподозрила, последнее слово выкрикнула. Но было уже поздно.

Лерыч схватил Жанну за волосы, сунул лицом в пакет.

Она вскрикнула от страха, от боли. Широко раскрывая рот, вдыхала эфирный запах. И вот уже глаза девушки затуманились. Она пыталась вырваться, пыталась крутить головой, но Лерыч не отпускал ее, крепко вцепился в волосы.

– Дыши, лярва! Ну же. Еще, еще!

Точно повинуясь ему, Жанна глубоко дышала, и в какой-то момент почувствовала невесомость, ощутила себя легким перышком, медленно опускающимся в глубокую бездну. И вдруг отключилась.

Лерыч быстро положил пакет на прежнее место, надев на него резинку.

Паша вышел из подъезда.

– Садись скорей. Надо сматываться, – крикнул Лерыч, чтобы Бородатый поторопился.

Паша запрыгнул в машину на заднее сиденье, увидел девушку.

– О-о, она, – произнес он с некоторым удивлением. – Она приходила…

– И ты не мог ее сделать там, в квартире, – прозвучало как злой укор.

Паша огрызнулся:

– Не мог. Она убежала. А ты велел мне забрать все это, – показал он целлофановый пакет, набитый деньгами и золотом.

– Ладно, уймись, Паша. Все нормальненько. Вот она, девчонка, с нами. На ней тоже побрякушек полно. С собой ее возьмем.

– Лерыч, может, хватит? Не надо больше трупов, а? Она ведь нам ничего не сделала, – попросил Паша, но в голосе его проскальзывала неуверенность. Знал, что решающее слово все равно за Лерычем.

– Заткнись, падла! Распустил слюни. На тюремные нары хочешь? Соскучился по баланде?

– Ничего я не соскучился, – возразил Бородатый, но голос его прозвучал, как писк младенца.

– Сидит тут, хавальник раскрывает. Она собиралась звонить ментам… А потом, ты же знаешь, как я люблю молодых девушек…

Паша позволил себе усмехнуться.

– Мучить, издеваться над ними – вот что ты любишь, – сказал он, ожидая взрывной реакции приятеля, но тот заговорил на удивление спокойно:

– И это тоже. Агония смерти – вот настоящий кайф, который возбуждает меня по-настоящему.

– Ты, Лерыч, псих! Ты – ненормальный! Понимаешь это?

Лерыч надрывался от смеха.

Ее труп Лерыч бросил в глубокий подпол. Не хотел утруждать себя выкапыванием могилы. Да и ни к чему это, когда строители уже несколько раз вешали на дверь листок бумаги с предупреждением, что через несколько дней последний деревянный дом на улице пойдет под снос и жильцов просят подготовиться к выселению.

Убийца Лерыч ездил по вокзалам, высматривал одиноких молодых женщин, на которых было много золотишка. Он сочетал удовольствие с материальным благом, которое давало золото.

Все эти женщины или куда-то уезжали, или, наоборот, приезжали. Риск был минимальный. Дорога списывала все. Уехали. Приехали. Время играло на руку убийце. А ментам таких искать сложно.

Главное, уговорить их сесть в машину, а еще – не мозолить людям глаза на одних и тех же вокзалах. Но здесь Лерыч соблюдал предельную осторожность. Машину старался ставить подальше от вокзала и тщательно выбирал жертву, приглядываясь к ней, прежде чем подойти. Промахов у него не было.

Стоило отъехать, в ход шел тот самый пакет с марлей, пропитанной эфиром. Несильный удар ребром ладони по горлу, и обреченная жертва на какой-то миг теряла способность к сопротивлению. И тут Лерыч доставал пакет. Придерживая жертву за волосы, прислонял пакет к лицу и заставлял ее дышать.

Эфир оказывал нужное воздействие, и уже спящую жертву привозили в дом, где после зверских мучений, которыми наслаждался Лерыч, она попадала в подпол.

Мать бородатого Паши не видела этого. Ее предусмотрительно запирали на ключ. Лерыча она боялась с момента его появления в доме. «Не похож он на солдата. Глаза у него волчьи, злые», – подумала она тогда и сказала об этом сыну. И Паша сразу не нашелся, что ответить ей.

– Мы вместе сидели. Но ты лучше не спрашивай ничего у него. Не забивай себе голову. Он мужик резкий, – сказал Паша, жалея мать. Переживать теперь будет. Ведь все она понимает. Материнское сердце подсказывает, какая ее сыну выпадает дорога. Эх, дурак. Дурак! Ну зачем дал адрес? Сам подписался.

– Но я боюсь его. Он страшный человек. У него лицо убийцы, – сказала мать шепотом.

Паша на это не ответил, и она поняла: сын боится этого нежданного гостя.

Но как-то раз она сумела выйти из комнаты.

– Скажи, Павел. Я вчера видела, вы девушку привезли…

– Молчи, – испуганно зашипел Паша на мать. – Ничего не говори, чтобы он не услышал, – оглянулся он на комнату, в которой спал Лерыч. – И запомни, ты ничего не видела. Сиди в своей комнате. Как нам дадут квартиру за этот дом, мы уедем.

– А он? – прошептала мать озабоченно. – Он с нами поедет?

– С чего бы это? Нет. Не поедет. Он будет сам по себе, – поспешил заверить Бородатый, хотя до конца не верил в это.

Лерыч долго смотрел на фотографию девушки, которую Паша забрал у Борисова вместе с бумажником.

– Красивая деваха, – заключил Паша.

И Лерыч согласился с ним:

– Красивая. – Он перевернул фотографию, прочитал надпись на обороте, сделанную Кристиной. – Киевский вокзал. Ладно.

Он долго глядел на фотографию Олеськи, а потом аккуратно провел уголком сигареты по ее шее, спросил, увидев, как Паша нахмурился:

– Как она тебе с перерезанным горлом? – И рассмеялся.

Бородатому было искренне жаль девушку с фотки. Попала она к Лерычу…

– Надо будет с ней познакомиться, – многообещающе проговорил убийца и кивнул на комнату, из которой доносился крик новой жертвы. – А пока придется удовлетворить аппетит с этой лярвой.

В комнате на окровавленном матрасе лежала девушка, привязанная за руки и ноги к спинкам кровати.

– Наша гостья очухалась. Хочешь ее трахнуть? – Лерыч достал опасную бритву, протянул Бородатому. – На. Ну чего ты? Возьми. Иди к ней. Она ждет смерти.