А Лерыч напряженно подумал: «Если спросят, что в чемодане, мне хана. Я же не успел заглянуть в него. Не знаю, чего там эта дура везла. Эх, ребята, как вы не вовремя».

– Куда едешь, дембель? – на всякий случай спросил мент, просто потому, что надо было что-то спросить. Привычка у него была такая придраться к кому-нибудь.

– Да можно сказать, я уже приехал. – Лерыч улыбнулся, чтобы понравиться строгому менту, расположить его. – До армии я здесь, в Москве, в общаге жил.

Веснушчатый мент все еще улыбался. Как повесил на свою широкую харю улыбку, так и не снимал ее. Старший мент, наверное, улыбаться не умел, и строгость не сходила с его лица. Он вернул документы.

– Ну бывай, десантник, – сказал он, и оба пошли по тротуару дальше.

Лерыч облегченно вздохнул и повернул от них в другую сторону. С ментами ему не по пути. Хорошо, что они не додумались взглянуть на содержимое чемодана.

«Неужели пронесло?» Он все не мог поверить, что так легко удалось отделаться от них. Свернул в какую-то подворотню.

Там в темноте стояли парень с девушкой. Целовались, и парень бесстыдно лапал ее за обнаженные груди.

Лерычу не пришлось выгонять малолеток.

Увидев Лерыча, они сами покинули укромное место и вышли на улицу.

Подождав, пока они отойдут подальше, Лерыч открыл чемодан.

Сверху лежало женское белье. Лерыча заинтересовало то, что лежало под бельем: тщательно завернутые в газету две иконы в серебряных окладах.

Лерыч тихонечко присвистнул, оглядываясь. Не увидел бы кто.

– Нехило. За эти вещицы можно взять хорошие деньги.

Он покопался еще в чемодане и нашел небольшой бумажный сверток. Не стал разворачивал его, чуть надорвал уголок.

– Ух ты, деньги.

В свертке лежали пятисотрублевки. Тут, в подворотне, не стал их пересчитывать. Осторожно, чтобы не порвать, вытянул три купюры, положил в карман брюк.

Настроение сразу поднялось. Не зря он рисковал. Хороший куш сорвал. Больше копаться в чемодане не стал. Даже того, что нашел, хватит с лихвой. А еще снятое с женщины золото.

«Теперь жить можно. – Ему хотелось петь. – Удачно мне эта лярва попалась. Вот награда за мое терпение. Ходил за ней, ноги обивал», – подумал он про только что убитую женщину и улыбнулся, представив ее мучения. Но скоро забыл о ней, как о чем-то ненужном, отошедшем в прошлое. Направился к магазину.

Разглядывая ассортимент товаров на витрине, подумал: «Пожрать надо купить и водочки. Что за жизнь без водки».

Возле кассы стояла дряхлая старуха, пересчитывала мелочь. В очках, с трясущимися руками. Минут пять пришлось за ней стоять.

В кармане ее кофты увидел паспорт. Подумал: «Может, пригодится. Мало ли чего. А старуха сразу его не хватится».

Он осторожно вытянул руку за ее спиной и двумя пальцами подцепил уголок паспорта. Как и ожидал, старуха не заметила пропажу паспорта.

Быстро расплатившись за покупку, Лерыч вышел из магазина.

Старуха медленно ковыляла по тротуару к соседнему дому, бережно прижимая к себе сумку.

Лерыч свернул к автобусной остановке.

Вечером они с бородатым Пашей сидели за столом, выпивали. Паша, как человек, кое-чему наученный в зоне, не спрашивал, откуда такое изобилие. Лерыч сам сказал:

– Я тут золотишком разжился. Две иконки есть в серебре. Надо куда-то сбагрить все.

Паша хмельным взглядом уставился на Лерыча.

– Кому сбагрить?

– Да хоть в ломбард какой. В любую скупку. Лишь бы деньги за это дали. В ломбард лучше всего. Под залог положил. Деньги хапнул, и можешь не выкупать.

Бородатый слушал, во всем соглашаясь с Лерычем.

– Как скажешь.

Такая покладистость бывшего зэка Лерычу понравилась. Любит Паша водку. И деньги любит.

– Надо послать твою мать в какой-нибудь ломбард.

И на это Паша согласился. Дело нетрудное. Прийти, сдать. Получить деньги и отвалить. Но сказал несколько озабоченно:

– Но там ведь могут документ потребовать. Для записи. Сейчас отчетность во всем.

Лерыч понял и попросил Пашу не продолжать. Достал из кармана паспорт, украденный у старухи в магазине, положил на стол перед Пашей.

– Вот документ. Переклеим фотокарточку – и порядок. Будет твоя мать Червоточенко Дарьей Васильевной. Риска никакого, – поспешил он успокоить Пашу. – Неужели ты думаешь, что я подставлю мать своего друга?

– Да нет. Я ничего такого… не думал.

– Да и кто будет докапываться до старухи. Время тяжелое. Жить не на что, вот и решила сдать последнее, – Лерыч подмигнул. – Все пучком. Не сомневайся. Я продумал все до мелочей. Только чтобы дважды не появлялась в одном и том же ломбарде.

– Я поговорю с ней, – пообещал Паша, выливая в себя стакан водки. Хорошая вещь – водка. Душу зэковскую успокаивает.

Лерыч по-хозяйски разлил еще по стакану. Пей, Паша, дорогой друг, и не забывай, кто к тебе с добром.

– Знаешь, Паша. Машина нам с тобой нужна. Как кумекаешь?

– Да есть тут у одного. Я объявление на столбе видел. Тачка, конечно, не новая, трепаться не буду. Но еще послужит. Мужик тот, хозяин машины, недалеко от меня жил. Раньше овощи возил на рынок. А теперь ихний дом под снос пошел. Им квартиру на другом конце Москвы дали.

Лерыч разлил еще по стакану.

– Надо купить у него эту тачку. А что старенькая – это даже лучше. В глаза ментам бросаться не будем. Оформим ее на тебя. А мне доверенность выпишешь. Понял? Будет у тебя свое авто, Паша.

Бородатый оскалился в улыбке. Такое счастье привалило.

– Да, а как там эта сучка, которая тебя прокатила? – не упустил Лерыч возможности напомнить. Сейчас самое время. Даст бывший зэк по пьяни слово прикончить ее, потом уже не откажется. Тогда цена ему – копейка, и не надо было треп разводить.

– Какая? Танька?

– Она, Паша.

– Таньку замочу. Глотку перережу ее кобелю! И ей хана будет. – Бывший зэк схватил нож и воткнул его в стол.

Лерыч улыбнулся, посочувствовал другу.

– Ах, Пашка, Пашка. Рисковый ты мужик. Настоящий русский. Вот такие когда-то с Пугачевым на Москву шли. А тебе и ходить никуда не надо. В Москве ты, – говорил так Лерыч нарочно, чтобы тронуть нетрезвую Пашкину душу.

– Убью суку! – уже залился слезами бывший зэк. Обидно стало. За любовь срок тянул.

И кто поймет зэковскую душу, как не такой же братан – зэк. Лерыч хлопнул его по плечу.

– Ладно, Паша. Ты их сделаешь. Только не горюй. Не давай себе слабинку.

Несколько раз они подъезжали с Пашей на купленной машине к дому, где жили Борисовы. Следили терпеливо. Знали, во сколько Борисов уезжает на работу, и знали, что в его отсутствие жена остается дома одна. Убийство готовили тщательно. Паша решил свести с ним счеты возле офиса, когда председатель федерации спорта вечером направится к своей машине.