В углу на полке Лерыч увидел опасную бритву в зеленом перламутре. «Это то, что нужно».

Он вспомнил ту девушку в темном переулке. Не надо было ей носить в сумочке опасную бритву. Сама смерть накликала. И ведь не бил ее по горлу. Только провел острым лезвием, как погладил, а человеческая плоть и разошлась. Вот это заточка. И главное, незаметно ее в руке, когда сложена. Раскрыл, и пострашней ножа будет.

– Это чего у тебя? – спросил Лерыч про бритву. – Кому приготовил?

Паша обернулся и поежился. Вспомнил, такой вот бритвой Лерыч раскроил горло своей жертве.

– Да это я приготовил побриться. Ею почище. А так утром побреюсь, а к вечеру опять борода отрастает.

Лерыч взял бритву, осторожно потрогал ее острие.

– Наша, Паша. Она нам для другого сгодится.

Для начала надо было сменить солдатскую форму на гражданскую одежду, чтобы не выделяться из толпы. Лерыч надел старые, давно вышедшие из моды брюки Бородатого и потертый на локтях серый в полоску пиджак. Больше ничего подходящего у Паши не оказалось.

На следующий вечер в таком наряде Лерыч появился на Белорусском вокзале. С документами дембеля-десантника он чувствовал себя спокойно.

На вокзале было многолюдно.

Лерыч потолкался возле касс, присматриваясь к пассажирам. Разношерстная публика и, кажется, небогатая. Но он ждал. Долго и терпеливо. И вот его внимание привлекла женщина лет двадцати восьми, с импортным чемоданом, который она старалась не выпускать из рук.

Лерыч на это сразу обратил внимание.

Когда она расплачивалась за билет, он подошел и сделал вид, будто рассматривает расписание.

Женщина покосилась на него.

В старом пиджаке не по размеру и черных заношенных брюках он выглядел мужланом. Такие ей не нравились, и женщина брезгливо отвернулась.

«Ладно, кукла, не вороти хлебало», – язвительно подумал он, стараясь в толпе не терять ее из виду.

Долго ходил за ней, пока она тыкалась в магазины и палатки. Ходил осторожно, чтобы она не заметила слежки. Это было похоже на игру в кошки-мышки. И Лерыч не сомневался: свою мышку он не выпустит из когтей.

Потом она свернула к Брестской улице.

Лерыч забеспокоился.

«Какого черта она туда поперлась?» Он чувствовал себя порядочно измотанным. Устал таскаться за ней. Да и не так просто маскироваться в толпе. Если она не дура, несколько раз подряд увидит его за собой и подумает: чего это мужик ходит по пятам?

Куда она направлялась, он так и не узнал, но настиг ее в каком-то дворе возле мусорных контейнеров.

Услышав его шаги, женщина обернулась. И только вздрогнула, когда Лерыч дотронулся острой бритвой до ее шеи, провел от правого уха до левого. Тогда она, выронив чемодан, схватилась обеими руками за окровавленную шею и захрипела, дико уставившись на убийцу своими большими, полными смертельного ужаса глазами.

Минута-две, и женщина, теряя силы, упала тут же возле контейнеров.

Лерыч спешил. Поглядел по сторонам и стал стягивать с ее пальцев перстни. Один, второй и третий, поменьше и подешевле. Залитую кровью цепочку на шее расстегивать не стал. Разорвал рывком. Срезал бритвой мочки ушей, в которых были серьги. Почувствовал, что от волнения пиджак и рубашка прилипли к спине. Торопился. Все надо было делать быстро. И немедленно уйти отсюда. А то ведь и менты могут заглянуть сюда. Они любят шарить по подворотням.

Ее, умирающую, он поднял с земли и бросил в мусорный контейнер.

– Там теперь тебе самое место, – проговорил негромко, тяжело дыша и не забывая поглядывать по сторонам. Закидал ее пустыми коробками из-под фруктов. Видел, она еще не умерла, шевелится под коробками, и подумал со злостью: «Бабы – суки! Живучие, как кошки». И не стал дожидаться, пока она умрет. Теперь надо было забыть про нее, чтобы не отпечаталось на лице напряжение. Успокоиться.

Лерыч отвернулся от контейнера.

«Чемодан? Вот он. Все. Надо уходить отсюда».

Он не стал смотреть, что лежит в чемодане, схватил его и быстро вышел на улицу. Там пошел медленно, вразвалочку. Теперь он имел вид обычного прохожего, и никто не мог заподозрить в нем убийцу.

И тут он заметил двух милиционеров, шедших за ним по тротуару. Увидел их краем глаза, когда по привычке обернулся. «Откуда они? Шакалы серые! Надо свернуть от них».

– Гражданин! – голос прозвучал резко.

Лерыч понял, к кому обращались менты, но шел как ни в чем не бывало.

«Черт! Неужели кто-то видел, как я кончал эту сучку, и стукнул ментам?» Он отчаянно боролся с внезапно возникшим волнением. Чемодан из правой руки переложил в левую, свободную руку сунул в карман брюк, где лежала бритва. Чтобы в случае чего нанести удар обоим. Они ведь ничего не ожидают, и пока расстегнут кобуры и достанут пистолеты… Уж Лерыч сумеет их опередить. Только надо отойти в сторонку, где поменьше народа.

Снятое с убитой женщины золото лежало в боковом кармане пиджака. От досады Лерыч вздохнул, понимая, что поступил опрометчиво, не припрятав его как следует.

– Эй ты, с чемоданом! – Опять окрик. И шаги совсем рядом.

Лерыч обернулся:

– Ребята, в чем дело?

Он держался спокойно. Перед ним стояли два милиционера: один примерно его ровесник, для солидности отрастивший усы, другой – совсем молоденький мальчишка.

Лерыч наметил для себя того, что постарше. «Если что, перережу глотку ему. Молодому – потом. Этот салага растеряется, не сообразит вовремя. – Лерыч не увидел у него кобуры. – С этим ясно. Стажер!»

– Ваши документы? – потребовал тот, постарше, с головы до ног оглядывая Лерыча.

«Вот уставился! Уж слишком подозрительно смотрит. Нехороший у него глаз». Лерыч поставил чемодан на асфальт. Теперь надо было, чтобы обе руки ощущали свободу. Так легче вырубить обоих. А сейчас – не пороть горячку. Пусть они думают, что он обычный гражданин. Дембель. Ведь у него надежные документы.

– Пожалуйста. – Лерыч постарался сделать удивленное лицо, не сводя глаз с мента постарше. Не понравился он Лерычу сразу. Строгий и, кажется, въедливый. Настоящий мент. Вот из таких и получаются цепные псы.

– Ребята, да я только дембельнулся. Еще обрасти не успел на гражданке.

Второй милиционер, молодой, с веснушчатым лицом, широко улыбнулся.

– Дембель, говоришь? – спросил он, и Лерычу показалось, что он хочет обнять его. Поспешил ответить:

– Дембель. Вот домой еду.

Строгий мент глянул в документы, потом на своего напарника и спросил:

– Где служил?

«Вот педик гребаный, от такого не отделаешься», – остервенело подумал Лерыч.

– В Рязани служил. Десантура.

Строгий мент не стал вникать в документы. Десантуру он уважал. Теперь посмотрел на дембеля с уважением.