то, я это придумал. — Затем он замечает мой растерянный взгляд. — 'Честер Физз'. Я придумал его, когда был ребенком. Теперь я заказываю его всякий раз, когда захожу туда. Дик просто подыграл мне.

Я обдумываю это. — Тогда почему для меня было так важно иметь его?

— Я позволю тебе разобраться в этом, — говорит мне Андре, изучая поле.

— Хорошо. — Я хмурюсь, когда бита сильно ударяет по мячу, и он разлетается. Толпа стоит, кричит. Когда я замечаю, что Андре улыбается мне, я понимаю, что кричу вместе с ними.

— Эта команда хороша, — признаю я.

— Я же говорил, — говорит Андре.

После игры мы едем в горы, которые насквозь прорезаны извилистой рекой. Моя мама называет это место своей церковью: открытое пространство, прорезающееся сквозь гигантские куски скал, свет, падающий на лобовое стекло. Затем мы едем по шоссе № 2 вверх и вверх, пока Андре не говорит мне остановиться на обочине, посреди пустыни.

— Не обижайся, но… ты привез меня сюда, чтобы убить? — спрашиваю я.

Андре откидывает голову назад на сиденье автомобиля, качает головой, подавляя смех. — Просто выйди, Чарли.

— Хорошо, но я просто хочу официально заявить, что это звучит довольно убийственно для меня. — Я отстегиваю ремень безопасности. Мои страхи не ослабевают, когда я наблюдаю, как Андре исчезает через ряд кустов в том, что, как я могу предположить, является крутым обрывом, или полным небытием, или моей неминуемой гибелью.

— Андре? — зову я, продираясь сквозь листву. — Серьезно?!

— Поторопись! — отвечает он. — Солнце зайдет через сорок пять минут!

— Как раз вовремя для ритуального жертвоприношения? — кричу я в ответ, но конец фразы застревает у меня в горле, когда я дохожу до конца тропинки, и она открывается в одно из самых красивых мест, которые я когда — либо видела.

Там, всего в нескольких ярдах от обочины дороги, скрытое за рощей деревьев, с крутыми скалистыми уступами и солнечным светом, отражающимся от кристально чистой воды, находится идеальное, сверкающее место для купания.

— Ты никогда здесь не была? — спрашивает Андре, стоя в нескольких ярдах от нас на краю скалы, когда он снимает рубашку, обнажая тонизированные руки и худой живот. Я машинально опускаю взгляд вниз, краска поднимается к моим щекам.

— Нет.

— Ну, ты все пропустила. Это мое любимое место на земле. — И прежде чем я успеваю что — то сказать в ответ, он спрыгивает с высокой скалы в пруд, издавая громкий крик на протяжении всего пути вниз.

Мне трудно оторвать от него взгляд, меня захватывает его энергия. Он опускает голову под воду, затем поднимается, встряхивая ее и широко улыбаясь. — Ну, чего ты ждешь?

— Я не взяла с собой купальник, — отвечаю я.

— О. — Андре выглядит на мгновение неловко, отводя от меня глаза, как будто я уже раздеваюсь. Но потом он, кажется, встряхивается. — Иди в нижнем белье! Я закрою глаза, пока ты влезаешь. — Он поворачивается, ступая по воде. Свет отблескивает от края скалы, деревья рассеивают свет. Я смотрю на него, плывущего вот так. Отсюда даже не слышно дороги.

— Ты идешь или как? — снова зовет Андре.

Я быстро стягиваю с себя одежду, вплоть до нижнего белья.

— Давай, Чарли! — это последнее, что я слышу от Андре, прежде чем прыгнуть.

16

Все в мире тихо, за исключением щебетания нескольких птиц на деревьях вверху, шелеста листьев и густого журчания ручья, падающего по гладким камням и гальке в купальню. Я лежу на краю плоской поверхности скалы, завернувшись в полотенце, которое Андре принес с собой в рюкзаке, втайне приберегая лучшую часть приключения напоследок. Впервые за несколько недель все кажется более ясным. Как будто мое дыхание легче покидает мое тело. Как будто многое из того, что происходило в последние пару месяцев, мои родители, дом, мои страхи перед будущим — все это было частью чего — то, за что я зацепилась и что продолжало меня гнать вперед. И теперь я выхожу из этого, возвращаясь в свое тело.

Перед моими глазами мелькают лица того дня. Дик Парсон, ухмыляющийся в своем красивом, многолюдном семейном магазине. Старики, болеющие за девятилетних мальчиков, как будто они смотрят мировую серию.

— Мне кажется, я понимаю смысл 'Честер Физз', — говорю я Андре, мои глаза все еще закрыты.

— Продолжай, — отвечает Андре. Его голос звучит как — то колюче и ближе к моему уху, чем я ожидала. Я приоткрываю один глаз и вижу, что он лежит рядом со мной, его глаза закрыты. Его волосы блестят, они все еще мокрые.

— Это было не для того, чтобы показать мне ту сторону города, которую я не видела раньше, или что — то неожиданное, — говорю я.

— Нет?

Я качаю головой, хотя он этого не видит. — Дело в том, что мы живем в месте, где можно наладить отношения с владельцем магазина, который буквально позволит тебе создать свой собственный напиток, заказать его, когда захочешь, и более того, не возьмет с тебя за это денег.

Я снова смотрю на Андре и вижу, что он улыбается, но его глаза все еще закрыты. Его ресницы тяжелые и густые, почти слишком идеальные, чтобы быть настоящими. — Да, в принципе, ты на правильном пути.

— Умно.

— Спасибо, — отвечает Андре.

— Но есть одна вещь, которая меня все еще смущает.

— Что это? — спрашивает Андре.

— Почему ты решил, что это достойное использование твоего времени — взять целое воскресенье и попытаться показать мне, что такого замечательного в этом маленьком городке?

Андре прочищает горло, открывает глаза и смотрит на небо, как будто просыпаясь от сна. Он садится. — Прежде всего. Что такого замечательного в этом маленьком городке, абсолютно невозможно раскрыть за один день. А во — вторых, мне нужно было отвлечься.

— Точно, — говорю я, чувствуя себя глупо. — Конечно. — Но Андре еще не закончил.

— В — третьих, я думаю, что мысль о том, что ты можешь пропустить огромную часть этого места, о том, что делает его особенным, о том, что делает его твоим, была для меня совершенно немыслимой и неприемлемой.

Я тоже сижу, глядя на плавательную яму.

— Не то чтобы я не понимала, что это особенное, — говорю я ему. — Я просто не хочу, чтобы это было… это. Наверное, я просто боюсь, что если я не пойду сейчас… — Я смотрю туда, где Андре изучает меня. — Может быть, я никогда не смогу.

Андре хмурится. — Знаешь, другие места могли бы многому научиться у этого города.

— Почему ты так говоришь?

Андре на мгновение опустил взгляд на свои руки. — Потому что когда моя мама