Они не склеивались, а белый жгутик никак не уменьшался в размере кольца, чтобы надёжно их закрепить. Но как только я перестал болтать языком, всё получилось. Дальше пошло легче. Красный жгутик, снова зелёный, только светлый, почти салатовый, жёлтый, снова красный, ещё один, узор получился красивым, ошейником сковав Карла Монского.

Жаль, время не засёк, но вряд ли потратил больше часа на своё магическое художество. Карл хоть и явно утомился стоять в бездействии, но терпел.

— Уфф, — облегчённо выдыхаю, когда последняя нить закрепилась на своём месте. — Ну-ка, попробуй сознанием дотянуться до источника.

Секунда-две и милорд Монский докладывает:

— Не получается.

— Отлично! Будем надеяться, и взбунтовавшееся магическое ядро не дотянется своей энергией до твоего мозга.

— Думаешь?

— Я слышу в твоём голосе сомнение, Карл? Честно говоря, сам не уверен, но, подумай, раз дверь заперта, то нельзя без ключа не только войти, а и выйти. Так ведь? Для большей надёжности ещё святой водой окропись. Благословение Создателя никогда не помешает.

Меня ждут другие дела, а потом ещё тренировка с лейтенантом, но вижу, что Карлу не хочется, чтобы я уходил. Книги ему принесли, и всё же так вот постоянно сидеть в четырёх стенах врагу не пожелаешь. Может разговаривать — наверняка так и делает — с коридорным слугой, только общение с равным по статусу намного интересней. Чего уж, задержусь на полчаса, от меня не убудет, а бедолаге приятно.

Рассказал историю Степа Ниша, оказавшегося бастардом Неллеров, затем выслушал историю Карла. Беседовать на ногах было не очень комфортно, но не смертельно.

— Вижу, тебе идти надо. — с неохотой произнёс милорд Монский.

— Так и есть. — подтверждаю. — От обязанностей настоятеля меня никто не освобождал. Так что, до завтра. Надеюсь, эти сутки пройдут у тебя спокойно.

— Такого с момента неудачной инициации у меня ещё ни разу не случалось. Если же вдруг получится…

Парень не договорил, видимо, решил не загадывать. Тут тоже это считалось плохой приметой.

— До вечера. — прощаюсь и направляюсь по коридору на выход.

Наверное, хирурги после успешных операций чувствуют себя примерно также, как я себя в этот момент — усталым и довольным. Надо привыкать, куда деваться.

Глава 12

Неплохой старичок этот брат Валерий, старший библиотекарь, только мозг умеет выносить на все сто. Прицепился ко мне, как банный лист к заднице, едва я сошёл с крыльца, направляясь в подземелье, и затянул очередной разговор.

Всё бы ничего, подошёл-то он по делу, но, как обычно, начал заводить шарманку с абсолютно посторонних тем — трава зелёная, небо голубое, голуби живут не долго, дома строят из камня, дерева или соломы с глиной, в пору его молодости люди были набожней, то есть, лучше, Создатель — благо, Искуситель — зло, казначей жадный.

— Я тороплюсь, брат Валерий. — останавливаюсь перед дверью в тюрьму. — Ты ведь о чём-то попросить хотел?

— Ваше преподобие, Алекс сейчас едет в Готлин, ну, там, вы же ему сказали поставщиков сменить. Вот. Пусть заодно кож на переплёты закажет. Те, что он в прошлый раз оплатил, никуда не годятся. Нет, годятся, но для дешёвых школьных учебников. А у ордена есть большой заказ от университета, там качественный материал нужен.

Чёрт, не люблю принимать какие-либо решения по вопросам, в которых ещё не разобрался, но постылый библиотекарь вынуждает делать это на ходу. Впрочем, ладно, вроде ничего плохого нет, если казначей прикупит материала для обложек.

Правда, непонятно, есть ли у нового, герцогского, поставщика кожи нужного качества. Буду надеяться, что есть, и так монастырь теперь начнёт покупать многое втридорога, брат Алекс чуть не взвыл, когда услышал от меня эту радостную в кавычках новость. Возражать казначей не осмелился, не дурак, быстро сообразил откуда дует ветер.

В Рансбур прецептору ордена Молящихся его преосвященству маркизу Николаю Гиверскому наверняка отправился или вскоре отправится донос по этому поводу. Нн сам финансист, так баронет Михаил точно наябедничает урод. И пусть. Епископ Рональд, мой дядюшка, сказал, что разберется с этим, значит не буду себе голову лишними проблемами забивать. Тем более, рассчитываю в скором будущем увеличить доходы монастыря настолько, что отчисляемая от них доля прецептории, как минимум, не уменьшится.

— Хорошо, брат Валерий. Сошлись на меня. Пусть закупит. Насчёт оплаты мы с ним потом поговорим.

Отвязался от старого прилипалы. Чувствую, по любому поводу будет мне нервы трепать. Вопрос-то его пустяковый, неужели сам не мог с нашим финансистом вопрос решить, тем более, что знают друг друга сто лет, ещё простыми братьями вместе постную кашу с мисок выскребали.

— Пожелаете первым идти? — интересуется тюремщик.

В руках Никиты промасленный факел и огниво. Сейчас подпалит, и спускаться следом за ним, вдыхая копоть, нет никакого желания. Поэтому киваю — смогу поди разглядеть ступеньки — вхожу в дверь впереди него и Сергия, нагруженного письменными принадлежностями. Пришлось ради записи допроса отвлечь моего Никаса Сафронова от художественного промысла. Штатного стенографиста при тюрьме не имеется. Непорядок. Ох, сколько же всего кругом, что руки чешутся переделать или дополнить.

Опять ноги скользят, того и гляди грохнусь так, что костей не соберёшь, лестница очень крутая. Пропускаю ярус со складскими помещениями, лишь на пару секунд остановившись на площадке, вглядываясь в дальний конец коридора, где две рабыни под тусклыми отблесками масляного фонаря что-то нагружают в короб.

Надо бы осветительных амулетов сделать побольше, да это опять же мне придётся изготавливать, ну, или брата Симона от лекарских дел отвлекать. У остальных моих одарённых, у каждого, нужного ассортимента цветовых оттенков не имеется, разве что разыщется иное плетение света.

Вспыхнувшую было идею предложить монастырским магам изготавливать артефакты совместно пришлось выбросить на помойку. Не получится. Плетение может создаваться из нитей только одного одарённого. А так-то мысль была отличная. Скажем, нет у Георга жёлтой нити, зато есть красная, а у казначея наоборот. Вот вдвоём бы и дополнили возможности друг друга. Но, нет. Моя задумка как тот ёжик — очень сильный, только, гадство, лёгкий, если его