class="empty-line"/>

ГЛАВА 16

Как мне заполучить первый черновик «Дракулы»?

Он налил шампунь себе на ладонь, а затем начал мыть мне волосы, которые представляли собой длинный, спутанный бедлам. Надеюсь, у вампиров был кондиционер. Пока Клайв устраивался, ухаживая за мной, у меня возникло несколько вопросов.

— Я никогда не видела тебя таким расслабленным рядом с другим вампиром, кроме Рассела и Годфри. Почему Брэм получил твою вампи печать одобрения?

Он крепко, чмокающе поцеловал меня.

— Я никогда не был так счастлив слышать это нелепое слово.

Он подвел меня к потоку воды, наклоняя мою голову то в одну, то в другую сторону, чтобы смыть мыло. Будучи хорошим, внимательным мужем жены с длинными волосами, он нашёл кондиционер и провёл пальцами по прядям, распутывая узлы.

— И, отвечая на твой вопрос, Брэм — хороший человек. Его обратили без его согласия. Когда я нашёл его, он был недолеткой, обезумевшим от жажды, и некому было его учить. Мне нужно было либо принять его как его родитель, либо подарить ему окончательную смерть. Своим существованием он представлял чересчур большой риск для нашей тайны.

Он развернул меня, чтобы растереть мои плечи, прорабатывая различные виды мышечных спазмов.

— В жизни он был писателем, поэтому я попросил его использовать свой дар, чтобы сосредоточиться. Ему нужно было найти способ контролировать жажду.

— И он написал «Дракулу»?

Я рассмеялась, отплатив ему тем же, вымыв его.

— Знаешь, с точки зрения внешнего вида, Дракула не очень хорошо смотрится в этой книге. Он был немного раздражён на тебя за то, что ты не позволил ему опустошать целые деревни?

— Пожалуйста. Если бы он описал Дракулу как Адониса, это могло бы быть обо мне. Отвратительное существо, охотящееся на молодых женщин? Нет. Я на самом деле думаю, что он основал персонажа на том, что он помнит о вампире, который его обратил.

— Ну, не знаю. Существовал раскопанный оригинальный черновик, в котором говорилось, что пресс Дракулы как стиральная доска, привёл всех дев в его замок.

Я мыльными руками скользнула вниз по его груди, по мышцам живота.

— Кажется, я пропустил эту версию.

Его губы затанцевали вверх по моей шее, а затем он прикусил ухо.

— Да. И всё равно был очень жутким, но девы не особо сильно возражали.

Я обхватила его член рукой и погладила по всей длине.

Клайв застонал.

— Как девы узнали о прессе? Он что, разгуливал по сельской местности без рубашки?

— Забавно, что ты спрашиваешь, — сказала я, сильнее сжимая. — Он так и делал, часто разминаясь на парапетах в лунном свете.

— В самом деле? Как странно.

Он скользнул пальцами между моих ног, и обнаружил, что я распалена и влажная для него.

— Думаешь, что недовольный местный житель застрелил бы его из арбалета, пока он позировал.

Он поднял меня и прижал к гладкой кафельной стене.

Обхватив его ногами и прильнув к нему, я держалась за его плечи, пока он скользил внутри меня. А потом его руки оказались на мне, дразня, лаская, в то время как его рот опустошал мой собственный, заглушая мои стоны. Когда я была близка к краю, он убрал руку с моей груди и отцепил мою ногу от своего бедра, вытягивая её, открывая меня и меняя угол наклона.

Я знала, что нахожусь в доме вампиров, и мне нужно было успокоиться, но было трудно думать о чём-либо, кроме его прикосновений и того, что он делал со мной. Когда я почувствовала, как он клыками вонзился в мою шею, я разлетелась на части и забрала его с собой.

Позже, когда я отдышалась, я откинула мокрые волосы с его великолепного, точеного лица.

— Местные охотники были бы сумасшедшими, если бы рискнули тебя убить. Девицы становились всё более горячими и озабоченными, наблюдая, как ты выпендриваешься, а затем возвращали всю эту сдерживаемую сексуальную энергию местным жителям во имя наслаждения.

Посмеиваясь, он покачал головой.

— Оригинальная версия этой книги кажется скорее эротической, чем ужасающей.

— Вот именно. Ханжеским издателям нужно было, чтобы читатели — особенно читательницы — боялись неизвестного, а не возбуждались от него.

Выйдя из душа, он протянул мне полотенце, а затем взял одно для себя.

— Значит, патриархальность несёт ответственность за нашу ужасную репутацию?

— Эти ублюдки стоят за всем этим, но нет. Я хочу сказать, конечно, могут быть некоторые парни, которые недовольны тем, что горячий Дракула получает всех дам. Большая проблема в том, сколько из вас, парни, дерьмовых социопатов, получивших бессмертие. Неужели кому-то действительно нужны сотни лет Алдит?

Обернувшись полотенцем, я вернулась в спальню, надеясь, что кто-нибудь принёс наши чемоданы. Мне нужна была одежда. К счастью, мой чемодан стоял на скамейке в изножье кровати. Вытащив трусики и пижаму, я быстро нырнула в них. Наконец, то напряжение в моём животе от пребывания в доме, полном незнакомых мужчин, в то время как я голая, начало ослабевать.

— Итак, ты связываешься с Чосером, чтобы я могла прочитать его?

Клайв закашлялся поверх моих слов. Верно. Забыл. Секрет.

— Спроси его, помнит ли он что-нибудь ещё об Алдит, например, шрам на её руке?

Я порылась в ящиках шкафчика в ванной, пока не нашла фен. Слава богу, у нас есть заботливые хозяева-вампиры.

— Ты иди, поговори с Расселом, пока я сушу волосы.

Он наклонился к двери ванной, поцеловал меня и сказал:

— Я сейчас вернусь.

Как только мои волосы были высушены и заплетены в косу, я забралась в постель, невероятно благодарная за то, что у меня есть одеяла и подушка. Спать под звёздами зимой в Англии было не для меня. Я натянула одеяло, замерзнув лишь от одной мысли об этом. Теперь, когда я была в безопасности, воспоминания о последних полутора днях бросили меня в озноб. Да, я была сильнее и справилась с этим, но многое могло закончиться гораздо хуже.

Клайв вернулся через несколько минут. Должно быть, он что-то увидел в выражении моего лица, потому что сел на край кровати и ладонью накрыл мою щёку.

— Что случилось?

Я потянула его вниз, чтобы он лёг рядом со мной на кровать, и обняла его.

Держа меня крепко, до синяков, он пробормотал:

— Я знаю. Я был не в своём уме. С тобой могло случиться всё, что угодно.

— Этого не произошло.

— Нет, но могло бы. Всё, о чём я мог думать, когда ты говорила ранее, это о том, что на каждом шагу тебя могли убить.

Он снял туфли, позволив им упасть на пол, а затем прижал меня к себе одной