право на долю в вашей прибыли". Когда они спросили, что я имею в виду, я ответил, что если в большинстве сделок с процентами от объема Woolworth's давала пять процентов, то в данном случае мы хотим получить восемь процентов, и все, что это даст в среднем за пять лет, будет минимальной арендной платой. Сначала они сомневались, но то, что я предложил, было действительно соглашением без риска. Они знали, что бизнес в этом магазине будет хорошим, и в конце концов согласились. В результате мы получили почти в два раза больше прибыли, чем могли бы получить от первоначальной гарантии , что и должно быть. Пожалуй, вполне уместно, что компания Woolworth's поступила по принципу "пенни-мудрый, фунт-дурак".

В Webb & Knapp я давно нуждался в архитекторе, который помог бы мне воплотить в конкретные формы некоторые из многочисленных идей, которые я разрабатывал. Именно в 1948 году я нашел своего человека благодаря помощи Нельсона Рокфеллера.

В то время второй сын Рокфеллера вел многие дела братьев Рокфеллеров. В качестве консультанта я встречался с ним регулярно, иногда до трех раз в неделю. В то время он, помимо прочего, занимался возрождением Музея современного искусства, и однажды в его кабинете я сказал: "Нельсон, не кажется ли вам, что современным Медичи пора нанимать современных Микеланджело и да Винчи? Я планирую заняться грандиозной строительной программой национального масштаба и хотел бы собрать штат архитекторов, которые могли бы предложить новое мышление". Я рассказал Рокфеллеру о видах строительства и проектах, которые мы имели в виду, а затем сказал: "Вы интересуетесь современным искусством и архитектурой; можете ли вы помочь?"

Рокфеллер сказал, что может. Он упомянул о сотруднике музея по имени Дик Эббот, который страдал от туберкулеза. По состоянию его здоровья ему было бы разумно отказаться от работы в музее. Рокфеллер подчеркнул, насколько Эббот сведущ и как полезен он может быть в поиске моего архитектурного персонала.

Поэтому Эббот приехал к нам на год в качестве скаута для интервьюирования архитекторов. Я уточнил, что этот человек не должен быть отпрыском богатой семьи, потому что в архитектуре они слишком часто оказываются дилетантами. Я также не хотел, чтобы он был долговязым халтурщиком в задней части чьего-то офиса, с уже сломленным духом. Поэтому мне нужен был молодой человек старше двадцати пяти, но моложе тридцати пяти лет, и, конечно, он должен был проявлять признаки таланта и творческих способностей. Эббот провел интервью с дюжиной или более молодых людей, некоторые из которых были очень хороши, но ни один из них не был тем, кто мне нужен, пока он не привел с собой Иео Минг Пея, профессора Высшей школы дизайна в Гарварде. (Архитектор Филип Джонсон утверждает, что именно он нашел для нас Пея. Возможно, так оно и есть. Возможно, Джонсон действительно рекомендовал Пэя Эбботу, но впервые я познакомился с Пэем именно через Эббота в 1948 году).

Пей - выходец из прекрасной китайской семьи. Его отец, блестящий финансист, был министром в китайском националистическом правительстве и временами был связан с К. В. Старром, миллионером-страховщиком на Востоке. Пей никогда ничего не строил, но когда он и его очаровательная жена Элейн приехали к нам в гости, по его эскизам я понял, что он действительно талантлив. Кроме того, он показался мне безусловно умным и очень изобретательным, а также живым человеком и знающим гурманом. Это был случай мгновенного признания и симпатии. Я захотел, чтобы он присоединился к нам. Пей опасался стать архитектором в неволе, что могло лишить его определенной степени профессиональной свободы. Он также разрывался между возвращением в Китай и тем, чтобы остаться здесь в качестве преподавателя, но я взялся за работу и вскоре убедил его, что те вещи, которые мы собираемся делать, будут настолько отличаться и настолько лучше, чем делают все остальные в стране, что как архитектор он не сможет устоять перед вызовом. Мне помог, хотя тогда я этого не знал, совет, который когда-то дал отец Пея: суть хорошей архитектуры заключается в умении не только придумывать великие здания, но и эффективно увязывать их с финансами и экономикой. Отчасти интерес Пея к нам заключался в том, что мы давали возможность увязать дизайн с маркетинговыми факторами. Благодаря обширному планированию и проектированию, которыми он с тех пор прославился, мы с Пеем совершили несколько заметных архитектурных прорывов.

Первым заданием Пея была перепланировка штаб-квартиры нашего офиса на Мэдисон-авеню, 383. Я взял Пея с собой, чтобы посмотреть офис Эккера в Metropolitan Life, и добраться туда было половиной удовольствия; нам пришлось миновать акры меньших офисов, чтобы найти офис Фреда, и я объяснил: "Вот чего я не хочу. Я не хочу быть похороненным в каком-то недоступном уголке".

Пей уже заметил, что подавляющее большинство посетителей Webb & Knapp приходили ко мне, а затем шли к кому-то еще. Поэтому его решение заключалось в том, чтобы посетители оказывались непосредственно рядом с тем местом, куда большинство из них хотели попасть - моим офисом. В большом открытом вестибюле и выставочном зале на верхнем этаже нашего здания он построил вертикальный цилиндр диаметром двадцать футов, обшитый деревянными панелями, - штаб-квартиру внутри штаб-квартиры - моего офиса. На крыше над этим самодостаточным цилиндром мы построили небольшую столовую в пентхаусе, которая, судя по заключенным там сделкам, оказалась, возможно, самым выгодным вложением моих средств. Внизу, рядом с моим офисом, мы устроили несколько открытых террас с боковыми стенами из мрамора, кустарниками и статуями. В итоге у нас получилась уникальная штаб-квартира, фотографиям которой посвятили страницы многие известные журналы, что стало очень полезной рекламой для Webb & Knapp. Однако, по сути, наша перестроенная штаб-квартира была офисом, который работал на меня, и эта офисная башня сегодня доминирует над всем двенадцатым этажом дома 383 по Мэдисон-авеню так же эффектно, как когда-то одинокая башня знаменитого броненосца времен Гражданской войны "Монитор" доминировала над своей палубой и водой на многие мили вокруг.

Сначала Пей пришел к нам в качестве идейного вдохновителя, человека, который мог бы воплотить в визуальную форму мои идеи, подобно тому, как Харрисон помог мне разработать концепцию "Города Икс". Потом у нас появился штат сотрудников, и мы вышли за рамки этого этапа. Первой важной внешней работой, которую Пей выполнил для нас, стало офисное здание Gulf Oil в Атланте, где, быстро научившись, он убедил производителей мрамора из Джорджии поставлять облицовочный материал по очень низкой цене в качестве рекламы своего продукта. Этот шаг стал прелюдией к некоторым вещам, которые